— Как вы можете так говорить!

— Да, да, вы правы. Черт, что же нам делать?

— Комиссию надо создавать, — обреченно молвил Глиняный. — Авторитетные люди, широкая гласность. Доктора наук. Может быть, даже академик. А еще лучше — Москва.

Специалисты по движению чувствовали себя отвратительно: впереди их ждал доклад в кабинете суровой Виктории Георгиевны. Кому только сказать: обнаружили в каком-то Посошанске, в полуразвалившемся сарае, у столетней телеги колесо, которое не желает останавливаться!

Хорошо, когда нечистая сила возникает в рассказе древней старухи, в побасенке, сказке, а тут! Тошно и гадко. Не сумели разобраться в каком-то мелком жульничестве. Да, влипли в историю!

Посидев и помолчав, они обреченно ушли.

Надо сказать, что кроме яркой блондинки у Песьякова была еще одна причина, по которой он так охотно поехал в Посошанск. Причина заключалась в неумолимом приближении пенсионного возраста: надо было подыскать домик с садом, в котором лет через десять можно будет провести остаток дней.

Посошанск, добрая половина которого еще избежала бетонных белых домов и сохранила веселенькие заборы с выглядывающими из-за них зелеными рядами вишен и абрикосов, подходил для этой цели куда больше Паратова.

Вот почему, не объясняя ничего озадаченному и встревоженному товарищу, Песьяков решил назад ехать тоже один.

Остаток дня он провел, осматривая посошанские пригороды. Некоторые — увы! — ему не понравились, они были уже застроены новыми домами, зато восточная окраина, где город выходил в степь, густо изрезанную оврагами, и где стояли как раз те самые, отгороженные заборами и утопающие в кудрявой зелени домишки под железными и шиферными крышами, ему приглянулась.

Для начала он зашел в два-три домика. Калитку на стук щеколды открывали каждый раз старухи, на вопрос, не продаются ли поблизости дома, сперва отвечали уклончиво, потом охотно начинали рассказывать. По их словам выходило, что дома все время продают, большинство стремится перебраться в центр.

— На работу отсюда, батенька, далеко, а то отчего не жить, и вода есть, и электричество.

— А как с газом? — спрашивал дотошный фольклорист.

Старухи успокаивали:

— Баллоны машина развозит. Живем неплохо. Яблоки какие в том году уродились! А абрикосы этой девать некуда.

— Сорт плохой, — возражал Песьяков, и старухи, удивленные, соглашались.

— Да уж какой сорт, жерделя она жерделя и есть.

Вернулся он в шестом часу вечера. Открыл дверь, бросил ключ в ящик, дверь захлопнул. Потом залез в ванну и долго плескался там, набирая полные горсти воды и размазывая их по полнеющему волосатому телу. До прихода хозяйки времени оставалось немного, он прилег на диван, откинулся затылком на валик и заснул.