Комната, в которой последнее время жили Кулибины, была мала сама по себе, посредине ее стоял обеденный стол, его тесным кольцом окружали стулья. Среди них были и гнутые жесткие, темного дерева, которые от века на Руси почему-то называются венскими, были полумягкие с продавленными, обитыми плюшем и бархатом сиденьями, стояло даже кресло с высокой прямой спинкой и выпуклым, протертым до рубчатой лоснящейся основы сиденьем. Кресло и стулья упирались друг в друга, в буфет, в два шкафа, которые в свою очередь плотно привалились к стенам. Буфет был дубовый с резными деревянными украшениями в виде яблок, груш и виноградных кистей, затейливо расположенных на дверцах вокруг медных потемневших ручек, а шкафы — громоздкие, под потолок, с наваленными на них круглыми картонками, в которых когда-то паратовские дамы хранили шляпы, и чемоданами толстой кожи, с ремнями и медными же замками. Редкой струйке воздуха удавалось проскользнуть между этим нагромождением вещей, а стоявший около двери пылесос, обитый, с мятой крышкой, всем своим видом говорил о тщете попыток бороться за чистоту. Всю жизнь старший Кулибин был не в состоянии расстаться ни с одним предметом. Переезжая с квартиры на квартиру, он перевозил даже давно не нужный ручной умывальник. Купленный однажды пружинный матрац укладывался на грузовик и торжественно доставлялся на новое место, хотя металлической кровати, для которой он предназначался, давно не было. Надбитую тарелку или стакан с трещиной Костя мог незаметно выбросить в мусоропровод, разорванные брюки и пиджак с протертыми до дыр рукавами ухитрялся тайком отдать дворничихе, но мебель была неприкасаема.

Костя работал в «Двиме». Есть люди, для которых представить себе, как цепляются друг за друга крючочки и пружина самого обыкновенного накладного замка, — выше их сил и способностей, Костя мог вообразить что угодно: затвор автоматической винтовки, автомобильную коробку передач, башенные часы с курантами. Полузакрыв глаза, он мгновенно соображал, как маленькая шестерня входит в зацепление с большой, мысленно видел, что та сидит на оси, к другому концу которой прикреплен толкающий шток, а свободный конец штока в свою очередь упирается в зубья следующего колеса... «Как это тебе удалось, мальчик?» — спрашивали его в детстве соседи, захлопнувшие дверь: замок Костя, случайно проходивший мимо, открыл за две минуты. Рыжий клок волос, свисающий на лоб, смущенно повисал, Костя краснел, бормотал: «Ну, я пойду!» — и удалялся, равнодушный к похвалам.

Десяти лет от роду он соорудил в коммунальной квартире систему освещения. В городе было плохо с электричеством, Костя установил около входной двери маленькое динамо и повесил на блоках гирю. Каждый, кто открывал дверь, поднимал гирю на вершок. За день она оказывалась под потолком. Как только отключали свет, гиря начинала медленно опускаться. При этом она вертела вал динамо-машины — загоралась лампочка в коридоре и лампочка на кухне. Квартира радовалась недолго, однажды гиря упала на ногу квартиранту — зубному технику. Проклиная изобретателя, тот отправился в больницу (ногу взяли в гипс), а потом вернулся домой и оборвал систему блоков.