Реми воткнул нож в сиденье скамьи. Озабоченно прислушался к шуму дождя.

— Вроде потише стало. Дорога там каменистая, плотная, как раз где мы тебя нашли. Только бы ручей берег не размыл.

В печи треснуло, рассыпаясь на угли, полено.

— А твой отец, он каким ремеслом кормится? — спросил внезапно Реми.

— Мой… — проговорил Рычащий, и ледяная игла кольнула сердце.

Отец погиб. Сорвался с обледенелого уступа и разбился насмерть, когда уводил клан из сожженной деревни в тайные укрытия на вершине отрога. Уводил от распаленной злобой людской погони после того, как спятивший от собственной святости ханжа, епископ Григорий из Ренна, вряд ли видавший в жизни хоть одного луньера, объявил священную войну «горной нечисти». Тогда-то и явились в леса венаторы, отборная гвардия епископа.

Рычащий стал вождем. До той поры, конечно, пока кто-то не решит, что более достоин первенства, и не вызовет его на поединок. Так бы оно в конце концов и случилось, но погоня была близко, и свары из-за власти на время забылись. «Как они там? — в который раз за эти дни подумал Рычащий. — Успели ли приготовиться к зиме? Житье в пещере на горе несладкое: спасти из пламени не удалось почти ничего, да и живности там водится мало, потому и приходилось, несмотря на опасность, спускаться в предгорья. И какая нелегкая занесла его так далеко? Мать, поди, все глаза выплакала. Но искать его не будут, как и любого другого, — так решили на совете клана: нельзя рисковать многими ради одного…»

— Эй, — окликнул его Реми. — Жак, ты чего?

Наверное, он молчал долго. Рычащий закусил губу.

— Ничего, — слабо улыбнувшись, сказал он. — Мой отец тоже был охотником. И тоже… умер.

— Вот оно что. — Реми поморгал, словно соринка попала в глаз. — Видать, мы с тобой братья по несчастью.

«Да уж, — подумал Рычащий, — хороши братья». Они помолчали. Потом Реми проворчал:

— И вправду, что ли, скалку сделать? — и снова взялся за ножик.

Рычащий следил за его руками и думал. Про то, что надо уходить. Про то, что дорога в горы долгая и трудная. Про засады, капканы, самострелы, заряженные тяжелыми болтами, и длинные клыки волкодавов. И про то, что не сможет пройти и четверти мили по бездорожью и грязи. Про отца Кристофа с его «дубовым другом». Про многое.

— Жак, — Реми явно наскучила тишина, — знаешь охотничье поверье?

— Какое? — осторожно спросил Рычащий. — Их много разных.

— Ну, то, что надо взять в лес амулет на друга или на врага. И если на друга, то он поможет в трудную минуту, а если на врага, тот обойдет стороной. Ты бы какой взял?

— На врага, — ответил Рычащий. — А почему ты спросил?