— Радуйся, что читаешь на родном языке. Говорят, на юге Святейший издал буллу — вести службу и переписывать святые книги только на латыни.

— Вот еще. И так язык ломаю.

— Язык без костей, не сломаешь. Я внимательно слушаю.

Реми вздохнул, смиряясь с судьбой.

— И топчу-щему до-роги в поисках смысла гово-рю я: брат, помни: не для из-бранно-го создал Творец землю сию, а для всего, что на ней рож-дается. И всякой твари…

«И всякой твари земной есть место под сиянием солнечным для жизни и процветания, а кто забывает об этом, в грех великий впадает.

И даны нам копье и слово, меч и милосердие. И есть время свое для каждого дара. Ибо если зря ударишь копьем, то посеешь лишь ненависть и ее же соберешь урожаем. Но коли в час крови труслив и неловок будет удар, то робость гибелью обернется.

Но как узнать, когда час для меча, а когда для милосердия?»

— Ну вот, а говорил: не умею.

— Я старался. Отец Кристоф, а можно я завтра с мальчишками на рыбалку пойду?

— А, вот в чем дело. Ладно, только скажи: где ты видел в нашей луже рыбу?

— Мы не на пруд, а на реку. И Жака возьмем, пусть прогуляется. Жак, пойдешь рыбу удить?

Рычащий прикрыл глаза. Голоса доносились еле слышно, он засыпал. Но и сквозь дремоту в голове отдавалось:

«Но как узнать, когда час для меча, а когда для милосердия?»

3

3

Венаторы заявились через несколько дней, ранним утром.

Весть принес Реми. Он пошел к соседям за молоком и, возвратись, еще с порога закричал:

— А в деревне сержант Шарден с отрядом! Собаки у него злющие-презлющие! Говорят, большая облава, луньеры совсем близко!