Сержант присвистнул.
— Во как, — проговорил он. — При всем уважении, господин кюре, ну вы и загнули! Согласно эдикту мы обязаны подвергать испытанию всех жителей здешнего края, мужчин, женщин, детей… без разницы… Луньеры могут быть где угодно… Вон давеча в лесу песики волновались.
— Да-да, сержант, я читал эдикт, но поверьте, здесь особый случай.
— И чем же он особый? — сержант окинул взглядом растерянного Рычащего.
— Видите ли, — отец Кристоф понизил голос, — этот юноша болен падучей.
— Ого, — удивился сержант. — А по виду не скажешь.
— И тем не менее, — горестно развел руками кюре. — Я думаю, вы лучше меня знаете, как переносят подобные люди эту… процедуру.
— Да уж, видывал, — усмехнулся сержант. — Приятного мало. Вроде и не орут и не дергаются, как луньеры, а снимешь «кольца», а он совсем того… тронулся. Ежели не помер. Только вы уж простите, отец Кристоф, должность у меня такая.
— Сержант, — тихо проговорил священник, — я прошу о снисхождении.
Венатор сжал губы.
— Снисхождение, — сказал он наконец, постукивая обручами по ладони, — штука дорогая.
— Без сомнения, — подтвердил кюре.
Сержант посмотрел мимо него. И мимо Рычащего. На единственную ценную вещь в комнате.
Кюре проследил его взгляд. Шагнул к полке над печью, тяжело заскрипев костылем, взял в руки санктор. Смахнул невидимую пылинку. Рычащий перестал дышать.
— Прошу вас, сержант, примите этот скромный дар. Ваши поиски требуют поддержки…
Сержант взвесил санктор на ладони и с довольной миной упрятал в сумку.
— Весьма тронут, отец мой. Юноша, пожалуй, заслуживает поблажки. Прошу простить, я должен вернуться к своим людям. Служба.
— Ну, че там? — вяло поинтересовался Жеан, подпиравший столб у крыльца. Отряд — пятнадцать воинов и десятка два псов ждал неподалеку.
— Да так, — отмахнулся сержант, поправляя ремень сумки. — Слушай, Жеан, — он заговорил шепотом, так чтобы слышал только помощник, — ну и скользкие людишки эти священники. Жизни учат, слова всякие говорят. Не убий, не укради… Взятки не бери. А сами, только дай волю…
— Кругом жулье, — согласился Жеан.