И тогда я взглянул на Хиару, она улыбалась, она смогла частично перехватить контроль, но только частично, полным он будет лишь после смерти Кароса. Она была первенцем, в них текла одна и та же кровь, и обучали их одинаково на случай если Карос умрет не оставив после себя наследника.

— Чудовища! — Вновь разорвал тишину безумный голос Кароса. Но на этот раз его голос был тише, он уже не напоминал великого императора. Лежа на каменных плитах с изуродованным лицом, по которому стекала кровь, его доспехи были все в трещинах, некоторые чешуйки и вовсе осыпались белым песком. Он понял, что проиграл схватку, но не войну, его ноги осыпались прахом по неизведанной мне причине, и он уже никогда не сможет ходить. — Ты мне не сестра, ты чудовище из легенды, что уничтожит наш род!

— Конечно, чудовища, братик! Именно мы тебе башку и оторвем, не помогут тебе и чудные доспехи. Ну а прервать я хочу лишь твою жизнь, наша кровь будет жить со мной, безмозглый брат. — Улыбнулась Хиара, отвечая своему брату. Затем она наклонила свою голову ко мне и добавила, обращаясь уже ко мне. — Они несколько минут еще не смогут пробиться через мой щит, его неуязвимость — это подарок Живура. Ты как, Аль?

— Жив, — Тихо проговорил я и кивнул головой в сторону Акима, что в пяти метрах кружил вокруг еле прозрачной, синеватой дымки защитного купола, что стеной заслоняла нас от него и, не давая его мечу добраться до нас. — Но помни, вот этого надо оставить живым. Акира будет рада встречи с ним.

— Я тебя услышала. — Улыбнулась мне Хиара, подняла глаза на Акима, и тихо, ласково проговорила правой руке Акиры, что предал её. — Когда купол спадет, все умрут кроме тебя.

Аким словно взбесился, его глаза заполнил ужас, руки затряслись, и он кинулся на купол, словно безумец, атакуя изо всех сил. Но его попытки не увенчались успехом, нет у смертных сил, чтобы разрушить магическое заклинание, подпитываемое энергией бога, что получил тысячи душ за секунду, и сейчас упивается своей силой.

Купол что создала моя боевая подруга не давал и нам атаковать — это я сразу понял. Но и они не могли нас достать, а Живур сказал свое слово, дав мне и Хиаре передышку перед новым боем. И Светлоликий услышал нас, я видел, как исказилось его лицо, а главное я услышал, как он заорал, и пополз вдаль на четвереньках прочь. Он знал, кем приходится Кошмар Ночи ему, и если он на стороне Хиары, то нет у Кароса и единого шанса. Осознание того, что он сам себя прикончил своим словом, что сам себе огласил приговор, пожирало его. А ведь Хиара умоляла, она грозила и пыталась объяснить. Но он поддался искушению, он поддался уговорам трех Великих кланов, и теперь он проиграл! Он ошибся, и ему уже казалось, что ничто не может его спасти.