И, судя по всему, именно к этому Маркус и стремился, хотя, всё же так и не простил себя. Единственной причиной тренировок, готовящих его к бою, и помощи с выкапыванием туннеля было то, что он планировал выбраться на волю и перебить как можно больше Саранчи, прежде чем она наконец-то убьёт его самого. Всё это постепенно начинало казаться вполне логичным Риву, но лишь потому что ему наконец-то удалось взглянуть на мир глазами Маркуса.

“Или это мне так только кажется. Бьюсь об заклад, никто вообще не знает, что на самом деле у него на душе творится. И, честно говоря, я не уверен, что сам хотел бы это узнать”.

Рив мог часы сверять по распорядку тренировок Маркуса, подошедшего к делу с таким рвением, будто бы все сроки горели уже. Закончив очередной подход, он спрыгнул на пол, встряхнул руками и, приложив локоть поперёк груди, растянул его несколько раз, сначала правую руку, а затем и левую, после чего залез на кушетку, чтобы вновь ухватиться за балку, но в этот раз уже обратным хватом. Сделав ещё пятьдесят подтягиваний, он спрыгнул, чтобы передохнуть, уперев ладони в бёдра. Громадный шрам от стычки с собаками пролегал сквозь его лицо, словно глубокая расщелина со рваными краями, но каким-то образом на Маркусе всё это смотрелось скорее, как украшение, нежели уродство. Говорят, по чертам лица можно узнать историю всей твоей жизни, и Рив уж точно был уверен, что история жизни Маркуса перед ним, как на ладони.

— «Пора начинать плату за вход в камеру брать», — пробормотал Маркус, распрямившись. Его речь по-прежнему звучала слегка неразборчиво, ведь онемение и скованность его изуродованной щеки ещё нескоро пройдут. — «Тебе бы тоже упражнения не помешали. Какая-никакая физиотерапия для твоей руки».

— «Сам же знаешь, что я, блядь, теперь даже пальцы в кулак сжать не могу», — ответил Рив. Руку неслабо разворотило, и Рив до сих пор не чувствовал некоторые пальцы. Такому наёмному убийце работу больше никто не предложит. — «К тому же, у нас сейчас куда более серьёзные проблемы появились».

— «Какие?»

— «Крыло для психов закрывают. Скоро останется только шестеро надзирателей».

Маркус в ответ лишь взглянул на него и вновь запрыгнул на балку, в этот раз ухватившись уже одной рукой за неё.

— «Почему?» — спросил он.

— «Ярви говорит, некоторых вертухаев призвали в армию».

Маркус и так никогда не улыбался, но сейчас его лицо просто скривилось от расстройства. Это был один из тех немногих моментов, когда Рив точно знал, о чём думал Феникс: это его, опытного солдата, должны были отправить обратно на передовую, ведь именно этого он и хотел, прекрасно умея сражаться.