Кэмпбелл смотрел на коридор нижнего этажа, хотя, казалось, уставился в никуда. Риву непросто было проявить жалость к нему, ведь после нападения псов его рука уже никогда не станет работать, как прежде, а от икроножной мышцы такой кусок отхватили, что в получившуюся дыру кулак просунуть можно было. Тем не менее, Кэмпбелл выглядел так, словно бы ему окончательно пиздец пришёл. Чёрт, потерять единственного сына — то ещё испытание. У многих вообще не получалось детей завести, оттого всё это и было куда тяжелее.

Не сказать, что Кэмпбелл был плохим человеком. Забавно, но Маркус просто смирился с тем, что это именно страх, а затем и горечь утраты близкого подтолкнули надзирателя выпустить свой гнев на нём. Феникс вовсе не счёл Кэмпбелла садистом, а просто человеком, доведённым до отчаяния. Хотя, всё это понимание ни черта ему не помогло, ведь ему всё равно лицо на лоскуты порвали так, что ещё годами теперь заживать будет.

— «Эй, Маркус», — вернувшись к камере Феникса, Рив сунул голову внутрь и позвал его. Маркус качал пресс, лёжа спиной на полу и закинув ноги на кушетку. Рив дождался, пока он закончит свои упражнения, а тянулось всё это чертовски долго. — «Всё, закончил? Пора туннель копать. Возможно, придётся ускориться, если на этаже появятся наши свихнувшиеся коллеги».

Поднявшись на ноги, Маркус взял свою тюремную куртку и направился вслед за Ривом к бойлерной.

— «Может, они будут вести себя вполне сносно».

— «Охереть, как смешно-то».

— «С насильниками мы точно поладим».

— «Они тут не все по женщинам, Маркус».

— «Замечательно же».

— «Перо так с собой и таскаешь?»

— «Ага. Терпеть не могу, когда кутикулу на ногтях нечем подрезать».

— «А ты, смотрю, в последнее время ожил немного».

— «Чем раньше закончим с туннелем, тем раньше начну червей валить. Есть к чему стремиться».

— «Значит, не с девушкой своей хочешь поскорее встретиться. У неё хоть имя-то есть?»

— «Ага».

— «Аня, так ведь?» — спросил Рив.

Маркус замедлил шаг и повернулся к нему, угрожающе застыв на месте, и Рив чуть было не налетел на него.

— «Я не хочу, чтобы её имя выцарапали на стене туалета, дополнив интересными комментариями, так что, полагаю, ты не станешь об этом распространяться».

— «Само собой».

Маркус вновь зашагал дальше.