— «Кэмпбелла тоже?» — наконец спросил Маркус, кряхтя от натуги.

— «Не-а».

Феникс утих ненадолго, вероятно, считая подтягивая про себя. Рив дождался, пока он закончит подход и спрыгнет вниз.

— «Твою мать», — выругался Маркус, слишком усердно оттирая пыль, прилипшую к ладоням. — «Значит, это им не в качестве награды за превращение меня в собачий корм организовали».

Рив не уловил смысла этой фразы.

— «Он же отстал от тебя, так ведь?» — спросил он.

— «Ага. Ну, и кто остался?»

— «Ярви, Парментер, Оспен, Чалкросс, Кэмпбелл и тот мужик из ночной смены. Как там его звали?.. Линг, кроде».

Маркус, нахмурившись, словно бы сверял этот список в уме какое-то время, а затем пожал плечами.

— «Эта помойка на самообеспечении живёт, а они просто следят за нами. Что из этого такую уж проблему делать?»

— «Сам прикинь, Маркус: чтобы управляться тут со всем, надо двенадцать надзирателей, потому что двинутых на голову они держат под замком в отдельном крыле. Если в смену будет ходить по два человека, то они не справятся. Так что их либо к нам подселят, либо…»

Маркус оглянулся по сторонам с таким видом, будто бы услышал что-то, а затем направился к двери камеры, чтобы взглянуть вверх в направлении мостков. Казалось, он всегда слышал нечто такое, на что Рив и вовсе внимания не обращал. Наверно, сказывались годы практики прислушивания к передвижениям червей.

— «Да уж, будет, чем время скоротать», — отвлечённо пробормотал Маркус, а затем вышел в коридор нижнего этажа и крикнул. — «Офицер Ярви, есть для меня почта?!»

Рив сделал шаг из камеры, чтобы увидеть всё самому, ведь он впервые в жизни услышал, как Маркус повысил голос, пусть и ненамного. Ярви, обмотав шею шарфом и сложив руки на груди в тугой замок, чтобы согреть их, посмотрел вниз через перила с таким выражением на лице, будто бы извинялся.

— «Сегодня почта не приходила, Феникс», — ответил он.

Маркус в ответ лишь кивнул, на мгновение уставившись растерянным взглядом словно в никуда. Будь на его месте какой-нибудь другой заключённый, то за подобный разговор, в самом лучшем случае, его бы наградили презрительными смешками и улюлюканьем. Но Маркусу каким-то образом удалось держаться в стороне от тюремной иерархии.

“«Живёт в этом мире, но не принадлежит ему». Где же я слышал эту фразу?.. Не могу вспомнить, но так и есть всё”.

Мерино неспешным шагом брел по коридору с видом сержанта, решившего разузнать, что за шум творится в его владениях. Маркус с ним теперь старался не встречаться взглядом. Рив изучал их язык тела взглядом настоящего эксперта, потому как в тюрьме всё равно нечем больше заняться, кроме как за другими людьми следить. Мерино расхаживал так, будто бы ему тут всё вокруг принадлежало, хотя, в общем-то, так и было на самом деле. Но он никогда не вставал слишком близко к Маркусу, не загораживал ему путь и не пересекал невидимую черту, ограждавшую открытую дверь камеры Маркуса. Феникс же со своей стороны никогда не пялился на Мерино в открытую, как он это порой делал, расправив плечи и сомкнув кулаки на прижатых к телу руках, будто бы напрашиваясь на драку. Между ними воцарилось немое перемирие. Маркус и не думал подлизываться к Мерино, но и в паханы не метил, ведь у него были совершенно другие цели. Хотя остальные сидевшие всё равно относились к нему, будто бы он имел среди них некий авторитет, и Мерино это прям явно раздражало. Казалось, Маркус всем своим видом пытается убедить Мерино в том, что у того никто не собирается отнимать его поганый титул короля этой навозной кучи.