— «Согласен».

Прежде, чем уйти, Прескотт сделал крайне странную для него вещь: он и впрямь похлопал Хоффмана по плечу. Подобный жест явно был заранее продуман, ведь Прескотт явно по жизни таким не занимался, но Хоффмана каким-то непонятным образом всё это несколько приободрило. Вероятно, он просто клюнул на тонкий эмоциональный расчёт председателя.

“Эх, Феникс…” — подумал полковник, пытаясь выбросить мысли о Маркусе из головы, но у него ничего не вышло. Случалось такое, что он целыми днями, неделями, а порой и месяцами напролёт даже не вспоминал о своей покойной жене. Маркуса тоже надо было предать подобному забвению.

Порой Хоффман так сильно скучал по Маргарет, что в груди и впрямь болеть начинало. Ему так хотелось хотя бы высказаться кому-нибудь, дабы снять этот груз с плеч. А ещё полковника не покидало желание, чтобы о нём хоть кто-нибудь переживал, как о простом человеке, а не как о главе штаба, который должен иметь ответы на все вопросы.

— «Разрешите обратиться, сэр?» — спросил подошедший к нему сбоку Эйгл. — «Сэр, там про Матьесона говорят. На его патрульный отряд напали».

“Так, хватит себя жалеть, пора делом заняться”.

Хоффману каждый раз не по себе становилось от подобных вестей. Он слышал очередную знакомую фамилию какого-нибудь паренька, ничем не заслужившего такую участь, а затем внутри всё переворачивалось.

— «Да ёб твою мать, только не Доннельд!»

— «Сэр, он выжил, но потерял обе ноги. Его сейчас вертолётом везут в Медицинский центр Джасинто. Два солдата по имени Уитманн и Девёр из его отряда погибли, но остальные в норме. Отделались лёгкими осколочными ранениями».

“В норме” — понятие растяжимое. Потерев рукой подбородок, Хоффман просто заставил себя не думать об этом, чтобы хоть как-то сохранить ясность ума, ведь впереди был ещё целый день. В последнее время у полковника не получалось даже намеренно разозлиться или испытать тоску, ведь выработанный годами рефлекс с корнем выдрал из его сердца подобные эмоции. Он больше не мог это сознательно регулировать. Оставалось лишь мысленно напомнить самому себе о том, что Матьесон был неплохим пареньком, и жизнь обошлась с ним несправедливо. Его все любили, а теперь вот, даже если и выживет, то снова в трэшбол уже поиграть не выйдет.

— «Надеюсь, травматолог сегодня хоть немного протрезветь успел к выходу на смену».

— «Я всегда проверяю график их дежурств», — ответил Эйгл. — «Сегодня Хейман оперирует, что повышает шансы выживания Матьесона».

— «Надо будет с ней хоть познакомиться. Она опыта в хирургии накопила уже почти как военврач», — пробормотал Хоффман, мысленно заставляя себя не зацикливаться на всём этом и заняться чем-нибудь полезным. Он решил поступить, как и всегда, когда узнавал подобные новости. Надо было выйти из четырёх стен и самому встретиться лицом к лицу с этим миром. — «Пойду проверю, как там дела у артиллерийских расчётов. Пора бы уже снова там лично появиться. Вернусь через час-другой».