— «Надо было психов всех в морозильник засунуть», — сказал Эдоуэйн, подойдя к Риву и встав рядом с ним. — «Столько протеина пропало».

— «Ну, Раскин всё равно с собой все рецепты в могилу унёс», — ответил Рив. Всех поехавших кремировали в дальнем углу двора на кустарном костре. Никто из министерства юстиции так и не приехал на разбирательства, даже разговоров никаких не было, так что Ярви, видимо, не стал сообщать обо всём этом. В конце концов, кто вообще этих заключённых считал? Скорее всего, он сообщил, но всем в правительстве было просто насрать. — «На самом деле, надеюсь, что Ярви ничего не докладывал про это в министерство юстиции, а то порежут нам рацион, когда поставки провианта возобновятся».

— «Кстати, нас опять водой подтапливает через старый туннель».

— «И что?»

— «С прошлого месяца, когда взрывы эти были».

— «Ярви сказал, что они там канализацию обрушили, чтобы червей остановить».

— «Смотрю, прям отлично это помогло, да?»

Два вертолёта пролетели над ними так низко, что на несколько мгновений заглушили все слова рёвом моторов. Ситуация перевернулась с ног на голову: власти больше не контролировали ни происходящее в тюрьме, ни за её пределами, но, как Мерино всегда и говорил, бежать никуда смысла не было. Хотя и тут сидеть в ожидании грядущей беды тоже нельзя. Выдержать эту непрекращающуюся пытку Риву, как и другим заключённым, удавалось лишь одним способом — он думал только о том, как очередной день пережить, полностью предполагало полного сосредоточения сил на добыче еды.

Бои продолжились и на следующий день, а затем на день после, и так далее. Маркус вернулся к своему привычному образу жизни, включающему ежедневные тренировки и бесконечное выкапывание этих чёртовых грядок в саду. Разве что он, судя по всему, вообще перестал разговаривать, будто бы до сих пор был так зол на этого своего Дома и его план устроить побег, что до сих пор вёл мысленный спор с ним. Маркуса всё это уже явно стало выбивать из колеи. У всех заключённых тут случались тяжёлые периоды в жизни с бессонными ночами, когда ещё и проклятые псы отдохнуть не давали своим лаем и скулежом. Но у Маркуса были самые настоящие ночные кошмары. Рив, который и сам не мог крепко спать, когда с ним в одном тюремном блоке находилось сорок мужиков, так что иногда по ночам он слышал всё происходившее. Он уже и со счёту сбился, сколько раз вот так лежал без сна, а затем слышал, как Маркус вскакивал с криком, пытаясь отдышаться, будто бы только что стометровку пробежал. А порой Рив слышал, как тот кругами ходит по камере, или занимается своими долбанными тренировками в совсем уж неподходящее для этого время, с глухим ударом спрыгивая на пол после подтягиваний на балке. Должно быть, у Ани просто ангельское терпение, раз она выдерживала всё это. Хотя, может быть, Маркус вёл себя совершенно иначе, находясь среди дорогих ему людей. Но Рив в этом всё же сомневался.