— «Значит, вы хотите, чтобы я рассказал вам, что знаю об Адаме».
— «Не совсем», — ответил Дьюри. — «Сеттайль предпочитает работать, опираясь на доказательства, потому что её намерения отличаются от моих. А мне, можно сказать, по душе, какой ты есть на самом деле — весьма добропорядочный парень, которого к действиям подтолкнули злодеяния других и собственные правила приличия, а не стремление заслужить одобрение или же страх».
Нэвил совершенно точно просёк метод работы Дьюри, а капитан, судя по всему, и сам был рад тому, что так открыт с собеседником.
— «Ладно, тогда просто кофе попьём».
— «Я в тебе не ошибся», — Дьюри отхлебнул свой напиток с довольным выражением лица. Значит, в ближайшие несколько дней он не собирался возвращаться на материк. Именно за это время из его организма выветрились бы все намёки настоящего всамделишного кофе. — «Мы друг друга понимаем».
— «Это да».
Откинувшись на спинку кресла, Нэвил задумался, почему же Адам так любил секретничать. Его ведь не назовёшь человеком непорядочным и подлым. Для него борьба с собственной совестью превратилась почти что в любимое занятие. В нём многое накипело, и казалось, что когда-то случился момент, когда он уже из принципа перестал чем-либо делиться с окружающими. Может, его отец постоянно лез ему в душу, и Адаму по-прежнему надо было хранить что-нибудь в тайне, чтобы убедить самого себя в том, что он ещё хоть что-то контролирует. Конечно, легко было согласиться с утверждением Прескотта о том, что Адам просто самым умным себя считает. По этой теории Адам, неимоверно обожавший собственный интеллект, полагал, что ничтожные смертные никогда не поймут, в чём суть его работы, потому и испортят всю блистательность его научный трудов, изгнав из деревни с горящими факелами и вилами наперевес. Но нет, тут всё было гораздо печальнее и глубже. Нэвил, видевший измученные и полные закрытости отношения Адама с собственным сыном, всё это прекрасно понимал.
В конце концов из коридора послышались голоса, но не шаги: их полностью глушил изысканный толстый ковёр, сотканный вручную мастерами из Фурлина. Сеттайль беседовала с Адамом и Бэйкос, но их слова сливались в неразборчивое бормотание. Агент сунула голову в дверной проём.
— «Господа, не соизволите ли вы присоединиться к нам в лаборатории биологически опасных образцов?» — спросила она. — «Только не надо кофе залпом допивать, можете его с собой взять».