Малика тоже знала, что на сердце у матери, но привыкла и не обращала внимания, заранее предвидя все, что та может ей сказать. Мучили ее эти случайные, но прямо в душу запавшие слова Нигоры. «Выйдете замуж, а там посмотрим…». Мать легонько кашлянула, у нее такая привычка — когда она хочет начать разговор, обязательно тихонько кашлянет, будто спрашивает разрешения.

— Что вы, мама?

— Ничего, дочка. Вижу, неприятности у тебя на работе, такая ты усталая. Опять моталась до темноты.

— Поля объехала. Все в порядке, мама. — По глазам матери Малика видела, что мать хочет о чем-то поговорить. Или кто-то хочет через мать обделать свои личные дела, или опять все о том же.

— Я уже старая, доченька…

Так и есть, снова прежний, знакомый мотив. Малика уже устала от слез матери, от ее бесконечных увещеваний. Ей самой хотелось заплакать вместе с матерью или отчитать ее, чтобы она оставила свои бесполезные разговоры. Но ведь она ни в чем не виновата. Разве можно сердиться на мать, она искренне желает добра, разве это плохо — мечтать о внуках на старости лет?

— Может быть, у вас есть жених, мама? Давайте, сама пойду свататься, — Малика попыталась перевести все в шутку, но даже наигранной усмешки у нее не получилось.

— Тебе смешно, доченька, а у меня сердце кровью обливается, — тетя Махира тихонько заплакала, не обращая внимания на бегущие слезы. — Разве ты родилась на свет кукушкой куковать?

Ну, началось, вздохнула Малика, сейчас будет про горькую судьбинушку, про то, что ничего светлого в жизни не видела, просто мрак. Под конец мать начнет грозить, что придется ей покинуть свет с открытыми глазами. А потом проплачет до утра. Но что же делать? Да, время ушло, теперь нет и желания, нет и предложений, кто же осмелится ухаживать за председательшей?

— Неужели мне только и выпало на свете, смотреть на горе своих деточек? Неужели дал мне аллах детей, чтобы умножить мои несчастья? — тетя Махира повторяла много раз говоренные слова и мерно, горестно раскачивалась, не поднимая головы, будто слова эти вовсе не касались дочери. — И у меня, как у других людей, были светлые мечты. Видно, такая у меня судьба, что же поделаешь, бог дал — бог взял. Одна была надежда, что ты будешь бальзамом для моей души. Не хочешь ты подумать о родной матери! — тетя Махира укоризненно покачала головой и погрозила пальцем. — Разве я тебя только для колхоза родила?

Малика молчала; когда человек слышит изо дня в день одно и то же, чувства притупляются. Но сегодня было что-то особенное в горячих упреках и причитаниях матери.