В окне погас свет. Вот и опять она будет слышать, как ворочается на постели мать, встает, ложится, походив по дому, что-то шепчет про себя, наверное, молится аллаху, чтобы он вместо ордена и славы передового председателя ниспослал дочери немножко простого женского счастья. Странно, ведь мать совершенно уверена, что Малика во всем несчастна и обездолена. Мать не представляет себе, сколько радости дает эта тяжелая, ежедневно забирающая все силы без остатка, работа. Наверное, матери этого не понять. Может быть, дочь и мечтала жить именно так? Неужели без мужа женщина обречена остаться несчастной всю жизнь? Не может быть. Даже если это крайность, то вот другая крайность — Нигора, знает ли она, что такое счастье? Ведь она не выбирала, а взяла то, что ей дала жизнь. Малика не смогла представить себе Нигору председателем: в конторе, на правлении, в районе, в области… Как совместить, объединить эти полюса?

В темноте по деревьям пробежал ветер, раскачивая ветви. Запахло грозой. Листья дружно зашумели. Вдалеке, осветив тяжелое, в плотных облаках небо, блеснула молния. Яркий разряд, похожий на разветвленный корень дерева, ослепил глаза и погас. Через минуту долетел, раскатился над кишлаком оглушительный гром. Темнота сгустилась, ветер донес холодное дыхание приближающегося ливня. В водосточной трубе зашуршала и потекла вода. Малика озябла и сжалась, но в дом не пошла. В шуме дождя было что-то успокаивающее. В душе поднималась тихая светлая печаль, как будто уставшая от дневных забот душа раскрывалась и отдыхала. Странно устроен человек, редки минуты ясности, душевного покоя. Иногда, как это случилось у Малики теперь, они наступают после потрясений, когда приходит успокоение, смешанное с горечью пережитого. О, эти минуты целительного одиночества, которое освобождает от недобрых дум, злобы, зависти, раздражения, даже кровь в жилах течет спокойнее, видишь дальше и глубже, а тишина и звуки природы достигают, кажется, самого сердца, пробуждаются милые воспоминания, оживают забытые мечты, и человек кажется себе, да и на самом деле становится лучше и добрее.

Конечно, давно уже могла бы быть своя семья, ведь к ней много сватались. Малика всем отказывала. Ждала единственного, который просто признается в любви. Полюбит и скажет ей об этом. Напрасно ждала. Но ведь могла бы и сама кого-нибудь полюбить, ведь доведись ей — она полюбила бы навсегда, на всю жизнь. Часто она издалека следила за Камалом, и теперь можно признаться в этом, ждала, что в один прекрасный день он придет к ней со словами любви, признания. Но… чуда не произошло. Может, надо было самой сделать какие-то шаги навстречу любви, не ждать чуда… Нет, недаром терялась Малика в размышлениях о своей судьбе, видимо, она не понимала еще, что счастье — не вещица, упакованная в целлофан, не лежит на прилавке, ожидая покупателя. Чтобы помочь счастью, человек должен познать бессонные ночи и горечь разлуки, должен бороться и переживать, любовь не придет неслышным шагом, она должна ворваться в сердце, как вихрь, как смерч… Нет, не мечтай о любви, если твой взгляд не воспламеняет юношу, если ты своим призывом не в силах превратить его в Меджнуна безумного. А чтобы зажечь другого — ты должна гореть сама. Возможно, пойми Малика эту истину, не прошла бы в душевной слепоте мимо своего счастья.