Камал слушал тракториста и усмехался про себя: вряд ли поймет его этот молодой веселый и глуповатый парень.

— Хочу научиться ездить на тракторе. Дай, думаю, поеду в Маханкуль, может, научат меня тамошние ребята на тракторе ездить.

— А вы шутник, ака-мулло. — Араш достал спички и погремел ими. — За такие слова с вас полагается сигарета.

Камал достал из кармана ватника пачку, взял себе сигарету и протянул Арашу.

— Давно куришь?

— Четвертый год, — сказал Араш. — В девятом классе начал. А в Маханкуле чего делать? Днем с работой как-то не замечаешь, как время летит, а вечером хоть волком вой, кажется, что так и пропадем мы в этой пустыне. Вот и отводим душу, смолим сигарету за сигаретой. Ну, конечно, нет-нет да поддадим по двести граммов, оно и повеселей. Иначе тут чокнешься.

— Что же не уезжаешь, зачем мучаешься? — улыбнулся Камал.

— Как это? Да апа сгноит, вы разве не знаете? Я бы сразу уехал и раздумывать бы не стал.

— Можно подумать, тебя насильно держат. На освоение пустыни мы планировали направить одних только добровольцев.

Араш ухмыльнулся и взглянул в глаза Камалу.

— Вы, наверное, тоже из добровольцев? Неужели вас так тянет в Маханкуль? Или сознательность заговорила?

— Если скажу «да» — ты ведь все равно не поверишь…

— Только не надо, — махнул рукой тракторист. — Слышали мы и про долг, и про обязательства, и все такое.

— Знаешь, что я тебе скажу? Человек не должен браться за дело, к которому у него не лежит душа. Напрасно будет мучиться сам и мучить других.

— Вы меня не поняли.

— Да ладно, чего попусту болтать, — оборвал его Камал. — Надо прямо говорить, есть недостатки — скажи о них.

Араш с беспокойством посмотрел на бригадира. Он завел разговор просто так, чтобы провести время в дороге, а тут человек сразу задевает серьезные струны.

— Если я выскажу все, чем я недоволен, мне язык быстро укоротят, разве вы не знаете, ака-мулло…

Камал взглянул на тракториста с любопытством. Совсем молоденький, крепкий, коренастый паренек, так ловко управляется с баранкой, а хочет казаться несчастней муравья. Откуда такая осторожность, еще из яйца не успел вылупиться, а уже дипломат, слово боится сказать.

— Какой ты напуганный! Когда только успел научиться осторожности? Эх, братец!. Человек должен быть посмелее муравья. Не надо бояться иной раз высказать все, что у тебя на сердце! — Камал стукнул кулаком по колену. Похоже, что говорил он это не столько молодому трактористу, сколько в подтверждение своим собственным мыслям. — А там… не жалко и совсем онеметь.