А сам вторую булку взял, ел и соображал. То, что Эрлан Эру убил, в этом сомнения большие были. Если эту версию вовсе отмести, получается что нужно искать другого покойника. Кого мог убить Эрлан тихо? Ответ сам напрашивается – хоть кого. Это сейчас он громко убивать готов, и без разбора. Посмотришь на него – в дрожь кидает – сам бы харакирнулся.

Но Эра сказала, значит это важно. Как же найти тот важный труп? Где? Здесь, у Робергана, на красной стороне? Сегодняшний, вчерашний, десятилетней давности? Кого он такого убил, что Эре в последний миг покоя не давало и не на помощь позвать, а именно это донести пыталась.

В Моренте вроде все целы. Или нет?

– Давно здесь никого не хоронили, – посмотрел на Лири. Но вместо него Ежи со стороны двери ответил:

– Три года.

– А ты чего там? Давай за стол, – удивился Самер.

– Да были уж. Здесь постоим, – прогудел уже Азар, страж Самера. Незаметный мужик, светлый его порой не замечал, порой вовсе о нем забывал.

– Отдыхать идите, – заметил и своего Радиш. – Столпились, делать вам нечего.

– Право наше…

– Свободны! – рявкнул Вейнер – сдуло.

– А Кейлиф где? – уставился на Лири Самер. Тот губы поджал, скривился.

– Здесь, – выдал нехотя.

– Где?

– Ристан его отхаживает. Опозорился, какой страж теперь, ежели хозяйку не уберег.

– Ее убереги, она вон…

– А неважно! Погибла светлая – за то со стража спрос! Ему доверили, а он? Стыд на весь род! Да сам знает, что не отмыться. Изгоем теперь ему быть.

– Это как? – поинтересовался Радиш.

– Да так. Никто в дом не пустит, за стол не посадит. Права нет. Убьют и никто за то не спросит. Подыхать будет – руку не подадут. Нет его теперь ни для нашего мира, ни для мира предков. Будет один как придется меж мирами болтаться.

– А помочь?

– Сам изгоем станешь. Никто к нему не подойдет, хоть что ты делай. Ни хлеба куска, ни крова, ни слова ему теперь, – ладони на столе сложил, и вздохнул.