Но вдруг восклики Алехандро вырвали Габриеля из мыслей на этом кладбище старой демократии.

– Смотрите! Вон годное здание! – указывая на одно из зданий, заголосил Алехандро.

Габриель кинул на него свой взгляд. Серое, унылое, разбитое и истерзанное временем, больше напоминавшее разрушенный старый склеп. Последнее напоминание о ранее здесь существовавшей Италии, а потом и Римском Престоле оно совсем не походило на место встречи глав самых крупных сепаратных сообществ, свободного города Милана. Но им нужно было укрыться от ока режима и они это сделали.

Парни не приметили одного: это здание, вместе с рядом стоящими постройками, образовывало незамкнутый квадрат, с отсутствием одной стороны. А в середине этакого дворика стояло некое здание, отдалённо напоминавшее постройку, отражавшую величие былых эпох. Парни зашли в полуразрушенное здание и увидели, что раньше тут был, какой–то офис, где беспрестанно работали сотни бумажных клерков, а это его первый этаж, который был практически пуст. Только старый стол в углу у окна. Внутри оно оказалось ещё более жалким и убогим, нежели снаружи. Обшарпанные и потрескавшиеся стены, разбитый пол, который был весь в горах мусора, выбитые окна, сквозь которые спокойно гулял ветер.

Парни подошли к старому столу, а Ариан тем временем облокотился на подоконник и стал наблюдать за диалогом.

– Ну и зачем мы здесь, в этих разбитых бараках? – серьёзно спросил Мицелий, уже без улыбки на лице. – Мы будем обсуждать дело освобождение Милана на осколкам римского диктата?

– Я хочу с вами поговорить об очень важном деле, – яростно, уже на грани фанатизма сказал Алехандро. – Милан ждёт нас.

– Мы готовы выслушать твою речь, – спокойно предлагает высказаться Бертолдо.

– Вы поймите. Нам нельзя продолжать борьбу в одиночку, так как наша родина не сможет освободится без единого усердия, – ревностно и яро начал Алехандро. – Я вас здесь не просто так собрал, потому что наши права и свободы нуждаются в скорейшем освобождении. Вы все помните старую притчу про веник? Так вот, это наглядный пример для наших сообществ – в одиночку нас переломают, а вместе мы будем крепче и сильнее.

– Погоди, – вдруг ввязался Мицелий, перебив Алехандро. – Ты хочешь, что б мы объединились в одно движение?

– Да, – Утвердительно отчеканил Алехандро.

– Постой, но если мы будем действовать как единое, то мы с большей долей вероятности привлечём к себе внимание со стороны органов власти Рейха. Не так ли?

– Подожди, я хочу послушать, какие аргументы приведёт Алехандро, в поддержку свой точки зрения. – Немного осадив пыл Мицелия, сказал Бертолдо.