Они обменялись приветствиями, и Флоренс предложила им пройти поговорить в соседнюю комнату. Но прежде чем уйти, она со всей своей строгостью приказала, обращаясь к девушке в кресле-качалке:

– Валери, забери брата и сестер наверх, нечего крошке тут делать, я скоро подойду, – затем она бросила взгляд на девушку возле кассы, – Беатриса, присмотри за прилавком, пока меня нет. София, не могла бы ты принести нам чаю? Спасибо.

Все приказания были исполнены тут же, как отточенный веками механизм без лишних слов и пререканий. Они прошли вглубь коридора мимо кухни, где в поте лица трудились пекари, и оказались в маленькой и уютной комнате с пылающим камином, мягким ковром и старенькой мебелью.

– Это все ваши дети были в лавке? – поинтересовалась Эрика, не в силах подавить любопытство.

– Да, Беатриса, Валери, а также Лора с Томми и крошка Мэри, все мои дети, точнее половина от всех. А София – жена моего старшего сына Элджена, – гордо ответила она, – прошу, присаживайтесь. Сейчас принесут чай с кофе, вам следует подкрепиться. Путь, наверное, был долгий.

– Мы премного благодарны, – учтиво произнес Мур, – и сочувствуем вашей утрате.

– Благодарю, – сдержанно проговорила Флоренс, – мой сын Дарен погиб семь лет назад при несчастном случае – упал с лошади. И вот теперь еще и Антони оставила нас. – Госпожа Мармальд старалась говорить это, как можно независимее, но дрожащие руки выдавали ее боль. – Расследование закрыли, господин Лисц, чем я крайне недовольна. Но мы ничего не могли поделать, никто не принимал наши заявления, куда бы мы ни обращались. Нам объяснили, что никто не станет заниматься делом, в котором отсутствует насильственный характер. Но наша семья так не считает. Да и к тому же, нужно быть, прошу прощения, полным идиотом, чтобы не заметить, сколько девушек примерно одного возраста якобы покончили с собой всего лишь за месяц. И насколько я понимаю, ни одна из них не была склонна к самоубийству. Также я слышала, вы расследуете дело его величества, поэтому я теряюсь в догадках, что же привело вас именно к нам?

– Понимаете, – начал с деликатностью Мур, – я взялся за это дело еще до того, как мне поручили вести дело его величества, поэтому я не могу все бросить. И я здесь, чтобы подробнее узнать об Антони, о ее жизни.

– В таком случае, я помогу вам, конечно, – вздохнув, произнесла Флоренс, – но вряд ли я смогу для вас открыть что-то новое.

В этот момент в гостиную вошла София с подносом и принесла три чашки, чайник, кофейник, хлеб, масло, булочки и пирог. Все угощения так приманивали взор, что Мур с Эрикой невольно уставились на выпечку в мучительном голоде, который одолевал их еще с самого поезда. Затем София любезно удалилась.