– Что случилось? – прошептал он.

Ее глаза смотрели мимо – сквозь него. Брови нахмурились. Английская речь явно давалась ей с трудом.

– Нас преследуют…

– Кто?

– Не знаю. Мне кажется, они мертвые. Только что прошли его насквозь. С ним кончено…

Девушка задрожала и плотнее подтянула колени. Веки вновь сомкнулись.

Джек обтер ей щеки от слез. Гул нарастал – снаружи, из-под пола, вокруг склада. Он вернулся к себе в закуток и глотнул воды из пластиковой бутылки, которую держал в рюкзачке.

Лег, свернулся калачиком.

Попытался заставить себя спать, грезить, перейти на ту сторону – туда, к Джинни.

А затем, не успев взять себя в руки и остановиться, он подумал о другом, совершенно ином виде действий – о прыжке. Попытка привела к тому, что он врезался в нечто твердое, неподатливое, и даже свалился на пол. Его словно хватили молотом по груди. Мышцы свело судорогой, и юноша откинулся на спину, подергиваясь и обливаясь холодным потом.

Дуралей. И так понятно – все сбито в кучу, раздавлено, оборвано до максимум двух-трех фатумов, врезавшись в то, что Бидвелл именует Терминусом. Джека охватил страх, смешанный с разочарованием.

Он угодил в ловушку, как и все остальные.

Вместе с теми, кого я оставлял позади. От страха, ведущего к прыжкам и забвению. Какого черта я надеюсь на нечто лучшее?

Он привстал, опершись на локоть, и помассировал шею, затем ребра.

Ну да ладно. Как минимум, удалось подтвердить кое-что важное.

Там, за стенами склада, в съежившемся коконе времени, в толще мрака, под хлопьями сыпавшейся сверху золы, он увидел Берка, который окончательно превратился в беспомощный призрак. Пол их квартиры усыпан иглами и шприцами, напоминая лужайку из стальной проволоки, а сквозь не забранные шторами окна вплывает изрезанный домами горизонт, сворачивавшийся рулоном наподобие старого, мятого, изношенного половика.