– Хм-м. Вы о Спящем? – Джебрасси надоело, что его вечно держат в неведении до самого последнего момента. Он хотел сам себя учить – вернее, самостоятельно учиться, узнавать разные вещи. Например, что сталось с Тиадбой.

Хотел – и в то же время страшился правды, которая могла вскрыться.

– Кутерьма станет последним шансом Тифона, – сказал эпитом. – Чтобы не дать сум-бегункам объединиться, ему необходимо нас изловить. Будьте крайне внимательны к колеям. К Доминаторам, Пластунам, Молчальникам… Если им некуда будет податься, они начнут охоту здесь…

Спутники подходили к чаше и зеленому центру долины. Из грунта, навстречу светящимся краям перевернутой горы, поднимались голубые пилоны льда.

– Что-то приближается, – сказал Джебрасси. – Это не колеи. И не монстры. Нечто иное – я чувствую.

– Да и я тоже, – кивнул эпитом. – Как и все прочие.

До них донесся тонкий визг – его пульсирующие волны накатывали со всех сторон, – перемежаясь мерзкими хрипами удушения и стонами вперемежку с предостерегающими воплями.

Гиганты, выставленные на скалах, пытались что-то сказать. Кое-кто из них начинал шевелиться – неловко подрагивая и сбрасывая к подножию тонны сажи с каменным мусором.

– Это им знакомо, – прокомментировал Полибибл. – Именно это зрелище вошло в их кровь и костный мозг, превратило в окаменелости. Вот о чем половину вечности пытался предупредить нас Свидетель… Тифону больше негде прятаться. Он идет сюда со всеми своими слугами – теми, кого полонил и подверг нескончаемым пыткам. Здесь мы и найдем мою дочь.

Глава 99

Глава 99

Ситуация со зрением обстояла все хуже и хуже. Некая оптическая извращенность не позволяла видеть прямо, сколько бы они ни щурились, как бы ни вертели головами. Даже внутри защитного пузыря, до проверки прочности которого, как надеялся Джек, дело не дойдет, он чувствовал себя больным от видений, которые упорно лезли в глаза.

Любое живое место демонстрировало как распад, так и развитие, напоминая мешанину загнивающих деревьев в джунглях – или город, сожженный и раздавленный войной. Все превратилось в низкопробную, дешевую подделку, унылую подавленность мысли и желания – словом, в страну лени, полнейшей неспособности поддерживать порядок вещей.

Здесь царил конечный распад.

Не очень много комфорта для глаз.

Джек знал, что Главк вновь пытается вложить в него доверие и привязанность, кинуть пойманные рыбки в то или иное ведерко – его самого или, в случае неудачи, Даниэля. Даниэль, разумеется, был фальшивкой – крался не крадучись, лгал, не раскрывая рта. Даже правда, слетавшая с его уст, была обманчива, потому как и уста-то были чужие. Главк производил впечатление чуточку получше – он был честнее по форме, хотя такая форма хуже лжи.