— Скажи мне, Саш, а кем ты был в той, настоящей жизни?

— Дыркой от бублика, — честно сказал я.

— А здесь ты можешь быть Спасителем Вселенной. Это потрясающий шанс — неужели ты его профукаешь?

Её губы улыбались, но вокруг глаз собрались морщинки боли.

— Конечно, нет, — сказал кто-то другой, не я.

— Ты мой — герой.

Алинда вздохнула.

— Не в том смысле, который вкладывают в него создатели бульварных романов. А в древнем, прямом, изначальном. Ты тот, кто готов умереть ради меня.

— А если я не хочу, — сказал я. — Я боюсь. Мне страшно.

— Одни рождаются великими, других делают великими их дела, а третьих быть великими вынуждают, — она процитировала знаменитое высказывание великого человека. — Жизнь, друзья, дела… Это не наш выбор — не нам его принимать, но и отказаться — нельзя.

Я сжал закрыл лицо руками.

— А может, я не хочу быть героем? И никогда не хотел им стать.

— А почему ты никогда не хотел стать героем?

— Потому что о героях слагают песни, былины и сказки — но жизнь их чаще всего была полна боли, горя и разочарования. Герои пишут историю кровью своего сердца.

Я отвернулся и стал смотреть на вечный закат:

— Герои ползут к цели, ломая кости, стёсывая пальцы, раздирая пальцы в кровь. Жизнь мало похожа на складываемые потом былины.

Алинда помолчала.

— Но ведь и радости их — не чета радостям обычных смертных? Они пьют воздух жизни полной грудью, не боясь отравиться. Жизнь вкуснее всего в миг отчаянного, безрассудного и вынужденного шага. Величайший танец танцуется всегда на краю пропасти. А поцелуи слаще всего после расставания.

— Ты правда так думаешь?