Мирра. «Пу́танка».
Секс.
– Сюда нельзя!
Так отец кричит на сына, когда тот лезет в родительскую спальню, где папа с мамой уединились для интима. Стеснительный от природы, Гюнтер почувствовал, как уши его вспыхивают парой факелов. Что же это такое! Ну просто вся Ойкумена лезет к нему в постель, от Тирана до доктора Йохансона, от брамайнских шлюх до блудного сыночка!
– Нельзя, кому сказано!
Натху оставил мысленный окрик без внимания, прорываясь дальше, глубже, в самую сердцевину энграммы. Сандерсон-старший легко мог бы остановить сына – хоть затрещиной, вышвырнув нахала из своего разума, хоть стеной, воздвигнув на пути бесстыдника непреодолимую преграду. Сделать это было проще простого; не сделать – трудней трудного.
Первый контакт. Первая ниточка близости.
Чувство родства.
Умоляющий крик под забором.
– Ну, валяй. Нравится?
Натху нравилось. В воспоминании, связанном с Миррой, он застрял всерьёз и надолго. Объективного времени прошло не так уж много, но действия эмпата измеряются временем субъективным, и Натху тратил это время не скупясь. Мать, предположил Гюнтер. Ребёнка привлёк образ матери. Гюнтер прислушался и не уловил чувств, которые по идее должен испытывать мальчик четырёх (