— Ловлю вас на слове, маркиз. Но, увы, скорого визита не обещаю. Новые власти затеяли переоборудовать Монсаль: мастерскую по изготовлению фарфора переводят в предместье Версейля. Вместо нее здесь собираются оборудовать арсенал. Знали бы вы, какая это головная боль! Простите, что обременяю вас малоинтересными подробностями…
— Пустое, барон. А вот и мой «Кримильдо».
Из-за стены за́мка выныривает лаковый жук аэромоба, опускается во дворе крепости, в трех десятках шагов от собеседников. С заднего двора долетают звон и грохот, сопровождаемые грязными ругательствами.
— Бог мой! Они разобьют весь фарфор! Маркиз, мне надо бежать! Я поотрываю головы этим косоруким бездельникам!
— Прощайте, дю Лежье.
— До встречи! Ваши вещи уже несут, не извольте беспокоиться…
Комендант срывается с места. С необычайным проворством он скрывается за углом за́мка. Четверо солдат из числа замковой стражи выносят вещи маркиза: увесистый сундук, окованный железом, баул из бычьей кожи, две деревянные коробки. С грациозной медлительностью дон Фернан спускается по ступеням, опираясь на трость. Останавливается у открытой двери аэромоба, кивает кучеру: жди.
Извлекает серебристую коробочку уникома:
— Сеньорита Штильнер? Что вы думаете о скромном ужине вдвоем? Допустим, в «Гусе и Орле», часов через шесть. Нет, раньше я не успею. Втроем? Да, конечно, я буду рад видеть ее королевское величество. Заказать для Юдифь молочного поросенка?..
* * *
— А это, — сказал Луис Пераль, — я еще не записал.
Он качнулся, навалился грудью на стол:
— Читайте у меня из головы!
Курчавая, вся в седых завитках, шевелюра стояла дыбом. Лицо налилось кровью, и вряд ли от выпитого. Шутки в сторону, говорил весь вид драматурга. Я пускаю вас в святая святых. Снимите обувь, наденьте тапочки, преисполнитесь благоговения.
— Не боитесь, — спросил Монтелье, трезвея, — что я соглашусь?
— Не боюсь. Читайте! Это я выдумал. От первой до последней буквы. Этого не было. Во всяком случае, мне хотелось бы, чтобы этого не было. Если захотите, я перепишу все это стихом. Вы еще помните, что я вам сказал при первой встрече?
Режиссер кивнул:
— Помню. Вы сказали: «Финал я напишу сам, и черт ее дери, вашу судьбу!» Я согласился, я даже зафиксировал это условие в контракте. Черт вас дери, дон Луис! Читать из вашей головы? Я согласен. Я трижды согласен! Считайте, что вы напросились…
И Ричард Монтелье, телепат высшей категории, снял блоки — стальные обручи, которыми он сковал свой мозг.