– Он врет.

Будь я гномом, непременно бы уточнила: «с вероятностью в 80–85 процентов» – фоновый страх от нашего «визита» поглощал все прочие оттенки, словно безлунная ночная тьма. Оставалось лишь понадеяться на интуицию полковника Карда и подыграть монаху – благо изобразить холодно-безразличный тон в моем нынешнем состоянии получалось как нельзя естественней.

– Похоже, брат мой, – вкрадчиво произнес монах, – вы не в полной мере осознали ситуацию. Для вашего же блага я поясню одну вещь. Истории про людей, сумевших обмануть эльфов на допросе – выдумки. Все до единой. Даже нам, престонианцам, неизвестны подобные случаи… даже – этот повтор Винсент выделил особо, – с участием братьев-монахов, как ни прискорбно признавать. Рано или поздно, но наши длинноухие враги узнавали правду.

Кожаные перчатки от «летного костюма» я не взяла, сочтя их, во-первых, слишком теплыми и душными, а во-вторых, на два размера большими. Пришлось нарочито медленно выпутать из пальцев петельки от манжет и начать закатывать рукав.

– У нас мало времени, брат. – Услышь я свой голос со стороны, наверняка бы испугалась. – Давайте закончим этот бесполезный разговор и перейдем к делу. Мне потребуются инструменты. Внизу, на кухне, должны быть ножи…

– Осмелюсь предложить начать с малого, – брат Винсент, пройдя вперед, взял с полки нож. Небольшой, с тонким лезвием, из тех, что придуманы гномскими мастерами для трудных и опасных боев с почтовыми конвертами.

– Инструмент не самый подходящий, – сухо заметила я. – Но для свежевания подойдет.

…только я скорее умру, чем прикоснусь к… «инструменту».

Время вдруг стало вязким и тягучим, словно кленовая патока. Зато к истрепанным пальбой ушам понемногу возвращалась чуткость. Я отчетливо слышала дыхание людей: спокойное и равномерное у монаха и торопливо-натужное – бандитского главаря. А еще: плеск волн о борт «Дырявой Кружки», стоны внизу и тончайший, на грани слышимости, звон. Источник я различить не сумела – если не брать в расчет поэтичную версию о натянутых, как струна, нервах.

А затем в эту симфонию напряженной тишины ворвались новые ноты – дымные щупальца осторожно высунулись из щели вдоль стены и почти сразу же втянулись назад, оставив после себя отчетливый привкус гари. Десятый Мешок шумно выдохнул и, откинувшись чуть назад, судорожным движением рванул ворот жилета.

– Да провалитесь вы на Вечный Лед! – прохрипел он. – Я скажу… и не потому, что боюсь ваших нелепых угроз, – поспешно добавил он, – а затем, чтобы вы с этим ублюдком перегрызли друг другу глотки. Я, – Мешок схватился за графин и щедро плеснул янтарной жидкостью, едва не расколотив стакан, – с удовольствием выпью за это.