Он медленно поворачивается — нет, ему не показалось. Он краем глаза замечает проблеск света.

К тому же дверь цеха открыта — а этого не должно быть, ни в коем случае. А перед дверью кто-то лежит.

Еще одна жертва того чудовища? Да нет, тело не рассечено на куски…

Бьорк осторожно подходит к испытательно-сборочному цеху. Внутри снова мелькает свет, на мгновение озаряя помещение…

Ему бы помолчать, но он кричит:

— Эй!

Кто-то выскакивает из дверей и бежит вверх по улице. Бьорк мчится следом, но забираться вглубь города ему не с руки — там все горит и рушится.

Он присматривается к лежащему в грязи телу. Это один из охранников, причем из начальства. Карл — вроде так его звали. Из шеи у него торчит арбалетный болт.

Бьорк заходит в цех. Он знает, что там на самом деле хранится. И он специально не включает свет. Внутри странно пахнет: резко так, чем-то едким и противным. Но этот запах ему знаком: давным-давно он ездил на карнавал в Жугостан вместе с тогдашней дамой своего сердца, так вот там один человек на пристани показал им какой-то странный прибор и сказал, что может запечатлеть их вдвоем всего-то за пару дрекелей.

— Это что же… камера? — вслух произносит Бьорк.

И растерянно чешет голову.

* * *

Через некоторое время горящая сторожевая вышка начинает угрожающе скрипеть. Что случится, если ПК-512 вместе с боеприпасами рухнет вниз, в самое пекло, гадать не надо — надо прятаться в паровозе. Каждый шаг дается Мулагеш тяжело — все тело болит, причем она не помнит, где и когда она успела получить столько травм.

Сигруд сидит у двери локомотива, попыхивая трубочкой. Одну руку он держит прижатой к телу.

— Это и есть победа? — спрашивает он.

— Гавань не пострадала, — говорит она и со стоном садится рядом с ним.

— Гавань-то да. Но вот… — и он тычет трубкой в сторону города.

А что тут еще можно сказать? Такое впечатление, что по городу, и без того не слишком прекрасному, прошлись гигантскими граблями.

— А где же войска, которые обещал прислать Бисвал? — удивляется Мулагеш. — Они же вроде как целый батальон хотели отправить.

— Не знаю. Я думал… Ну-ка подожди. — И он прислушивается. — Ты это слышишь?