— Опять дело к вечеру…

Сигню оглядывается на нее через плечо, морщится и ворчит:

— Хорошая мысль тебе в голову пришла! Все, заканчиваю одно дело и иду обниматься с громадной периной. Хорошего вечера.

Она поворачивается и быстро уходит.

Мулагеш, хмурясь, смотрит ей вслед:

— Это было как-то неожи…

— Я тоже, пожалуй, пойду, — говорит Сигруд. — Мне нужно сильно напиться и прилечь, где очень темно.

— Традиционное дрейлингское лекарство?

— Что-то вроде того.

Он встает и плетется прочь, прихрамывая на ступеньках.

Мулагеш остается на склоне холма совершенно одна. Что день грядущий ей готовит? А еще ее что-то тревожит… Что?

Сигню что-то такое увидела. Прямо сейчас. Разве нет? Что-то такое она увидела — и тут же решила уйти.

Мулагеш приглядывается к вуртьястанским улицам. А это кто у нас такой стоит в тени обрушенного дома? Невысокий, в сером плаще и фуражке, которую можно едва различить в вечернем тумане.

— Панду, — тихо говорит Мулагеш.

Она сидит, долго, не двигаясь. Надо, чтобы он куда-то пошел. А когда он идет, она очень осторожно следует за ним.

* * *

Панду идет на север, покидает город и направляется к утесам. Мулагеш отстает, когда он выходит на пересеченную местность, перебегая от камня к камню и от дерева к дереву. Бедро кричит ей, что только полная идиотка и больная на голову могла устроить такую погоню.

Мулагеш проклинает себя: почему раньше об этом не подумала? Сигню как-то раз обвинила ее в промышленном шпионаже, и что же? Теперь она сама завела шпиона в крепости! Она пригибается, прячась за булыжником. Панду быстро идет по тропе вдоль утесов. Ох, Панду, ну и дурачок же ты… Во что же ты ввязался, а?

Они проходят мимо обрушенных шахт, мимо рощи, в которой Мулагеш обнаружила тайный подземный ход. Они заходят все дальше и дальше на север. Она внимательно приглядывается к отпечаткам его сапог, и вскоре ей становится очень просто отыскивать этот рубчатый шрамик на поверхности земли. Теперь она уже не потеряет его след.

Но вот Турин подходит к утесам и обнаруживает, что след все-таки пропал. Она смотрит направо, налево — никого. Куда же он подевался — в море, что ли, с утеса сиганул? Мулагеш заглядывает за край — нет, не похоже, там сплошные острые камни. И никого на сером галечном берегу.