Когда он вернулся к Томасу, тот лучился от радости — он нашел, наконец, то, что искал. А именно — пару огромных грубых кожаных перчаток, в каких провинциалы обычно ходят на зимнюю охоту. Толстые, огромные, с шерстяной прокладкой, они напоминали клешни краба и совершенно не подходили к изящным городским костюмам, так любимым молодым ученым.

Никлас сдержал свое любопытство и не стал расспрашивать товарища, на кой черт ему понадобились эти чудовища. Вернувшись в убежище, Томас без промедления взялся за дело — сбегал в соседний барак к студентам, трудящимся над своими изобретениями и вернулся весьма довольный, с ворохом проводов и подозрительными колбами. После этого Томас положил на стол перед собой одну из чудовищных перчаток и принялся ее препарировать. Именно так — узким ножом, добытым у тех же студиозов, он потрошил перчатку, как кухарка потрошит рыбу. Закончив с разрушениями, ученый достал из кармана свое страшное электрическое оружие, и принялся его разбирать. При этом он обильно капал кислотой из колбы провода, что источали жуткое зловоние, и Ник с Эммой были вынуждены перейти в другой угол ангара.

Именно тогда и началась эта глупая ссора — девушка настаивала на том, чтобы друзья отказались от встречи с лордом Рейли. Ник ответил решительным отказом. Он не хотел быть грубым, и постарался смягчить свои слова, но, увы, красноречие никогда не было его сильной стороной. Он не вызвал подозрения у Эммы, но серьезно ее обидел, после чего испытал на себе настоящий гнев Оркнейской Леди.

Когда Томас, закончивший пайку кислотой, позвал их обратно, Эмма, махнувшая рукой на охотника, накинулась на него. Но Том неожиданно поддержал охотника — он тоже не хотел, чтобы девушка сопровождала их в этом опасном приключении. Все закончилось крупной ссорой и Ник, не желая углубляться в скандал, принялся перебирать свое снаряжение, готовясь к вечерней встрече. Он не думал, что ему понадобится револьвер во время беседы с лордом Рейли, нет, он просто хотел заняться чем‑нибудь полезным и прекратить бессмысленные препирания с мисс Макгрегор.

Сейчас, когда все закончилась, в темном уголке убежища воцарилась хрупкая тишина. Никлас с удовольствием закончил чистить оружие, перезарядил его, убрал в свой матросский рюкзак. Потом, поглядывая на работу Томаса, вычистил и смазал нож — у него на лезвии проступили темные пятна намечающейся ржавчины. Затем проверил веревку, ворох отмычек, нашейный бангалорский платок, которым легко можно было удушить человека — при определенной сноровке — и, наконец, сдался.