Бушмелев Вася оказался здоровенным мужиком под два метра ростом с нехарактерным для его внешности высоким голоском.

— Сильная болезненность в брюшине, — Вася проминал живот Дау настолько щадяще, насколько это вообще было возможно с его лопатоподобными руками. — М-да, печень как камень. Возможно, внутреннее кровотечение. Хм. Бедолага. Надо его срочно в больницу, УЗИ делать. Ах да, ехать еще до нее. Хм, я бы его пока прокапал. Есть у меня одно средство.

Дау с опаской косился на Дика — немецкую овчарку Бушмелева, которая с военной выдержкой сидела в углу палатки, с интересом поглядывая на происходящее.

— Лучше Дика взрывчатку никто не ищет. А тут кроме своей-то и нет никакой. И нафига нас сюда притащили.

— Я оставлю его пока здесь? Перекусил бы чего-нибудь, — Сагал оглянулся на тени военных, видимых сквозь палаточный тент.

— Без проблем. Все равно парягу твоего лекарство вырубит. Сон ему нужен сейчас как ничто другое.

Сагал погладил Дау. Тот послушно вильнул хвостом.

— Я за тобой вернусь, обещаю.

— А говорят, собаки не понимают. Я с ними с самого детства якшаюсь. Всё они понимают.

— Присмотришь за ним, если что?

Вася понимающе кивнул.

— В обиду не дам.

* * *

В столовой Сагалу навалили чеплашку остывшей каши, на закуску полагался бутерброд с колбасой и сыром. В белой стальной кружке плавала мутная субстанция, оказавшаяся на удивление вкусным чаем с сахаром.

Несмотря на то, что Сагал не ел почти сутки, аппетита совсем не было. И все же он съел все. Для побега нужны силы.

Завтрак к тому времени уже закончился, в столовой находился только повар и занятый мытьем посуды молодой солдат. Оба находились за ширмой и не следили за Сагалом.

В столовой был только один вход и охранялся он сопровождающими Сагала — младший стоял снаружи, старший ожидал внутри, сидя на стуле. Выбраться из палатки незаметно не представлялось возможным — внешний тент соединялся с полом, образуя монолитную брезентовую конструкцию.

Над столом висели портреты президента и министра обороны.

У Сагала появилась идея.

Он заглянул за ширму и обратился к мойщику посуды: