— Катер через десять минут будет.

— Вот и не теряй времени.

Военный отошел к выходу, затем обернулся.

— Коробку-то какую?

— Ай, пошли. Ни черта сами не можете.

Дик рванул за хозяином.

Сагал остался в палатке наедине с Дау. Пес тихо сопел. Пасть приоткрывалась, язык слизывал видимое только ему во сне лакомство.

— Еще увидимся, малыш.

Сагал прорезал ножом продольный вырез на противоположной стене от входа. Захватив Васин камуфляж и напоследок оглянувшись на Дау, вышел наружу.

Бежал отчаянно как никогда. Путать следы не пытался — его все равно выследят и нагонят в ближайшие минуты.

Это и было нужно.

Хорошо ориентироваться на местности и в пространстве помогал математический склад ума. Сам того не осознавая, он моментально определял нужные ориентиры: берег, положение солнца, и, конечно, воспоминания.

Со стороны лагеря слышался нарастающий рокот мотора. Быстро они сориентировались.

Сагал с ходу упал на колени и начал копать — земля еще не успела промерзнуть.

* * *

Дорогу снегоходу перегородило внушительных размеров мертвое дерево. На припорошенном снегом стволе отпечатался след ботинка беглеца. Слева проезд перекрывала группа из пяти пушистых елей, справа — крутой овраг.

Старший заглушил двигатель и сунул ключ в карман. Жестами указал напарнику — смотреть в оба. Спрыгнув со снегохода, военные перемахнули через дерево и, идя по хорошо видимым следам, пошли вперед. Уже через полсотни метров наткнулись на лежащего на снегу лицом вниз беглеца.

— Эй, вставай. Че разлегся? — прикрикнул младший.

Беглец не реагировал. Младший толкнул его ногой. На ощупь твердый, словно сделанный из льда.

Военные непонимающе переглянулись. Старший медленно обошел тело. Положение его казалось неестественным: лежал на боку, руки сложены прямо перед собой, ноги прямые, словно в них вставлены ветки. Голова и лицо скрыты под капюшоном.