Неподалеку от «Невода» перестраивался особняк.

Костлявый остов дома в строительных лесах. Камни и битый кирпич. Доски всевозможные. И темень – магические светильники горят только по краям строительной площадки.

Для разнесчастного убийцы, над которым так гнусно поглумилась судьба, вынуждая его действовать быстро – ну прямо-таки королевский подарок.

И ведь жертва сама выбрала нужное направление! Ничего и придумывать не придется. Завести нахрюкавшегося до полного отсутствия мозгов рассыльного на стройку – он ведь и не заметит ничего. А уж там…

Возле площадки Шан внезапно завел во весь голос неприличную песню о преимуществах любовницы перед женой. Проорав два куплета, он запутался в третьем, дважды повторил его первую строчку, перепутал жену с любовницей, икнул, смолк и остановился.

– Эй, ты чего? – обеспокоился гадальщик: жертва отчего-то перестала двигаться, а тащить ее на себе будет ой как нелегко. Особенно если рассыльный упрется и взбрыкнет.

– П’стелька! – пьяно возликовал Шан, помахивая рукой в сторону большого камня возле края площадки.

– Точно, – согласился гадатель, не без труда высвободив руку, чтобы утереть пот со лба. – Пойдем-пойдем…

– Куда? – озадачился рассыльный.

– В постельку… давай, иди… вот так… сейчас я тебя уложу баиньки…

Даже и не надейся, умник.

Усадить себя на камень Шан позволил. А вот ложиться и не думал.

– А колыбельную? – с тоской возопил он. – Ты… ик… это… ты спой, слышишь?

– Сейчас спою…

Судя по тому, что голос гадателя у него за спиной звучал слегка сдавленно, Шелковый Пояс как раз нагибался. Все правильно – ему ведь нужно подобрать подходящее орудие убийства. Камень какой-нибудь или кирпичину…

– Пой! – рявкнул Шан, готовясь перекатиться и уйти из-под удара.

Но этого не потребовалось.

У него за спиной раздался вскрик, тяжелый звук падения какого-то предмета, вопль и проклятия.

Шан встал и обернулся.

Най крепко держал гадателя за обе руки. Рядом валялся камень, которым Шелковый Пояс собирался размозжить рассыльному голову. Камень этот он от неожиданности уронил себе на ногу и теперь подвывал от боли. Увидев, что жертва не просто живехонька – это уж само собой! – а еще и дееспособна, Шелковый Пояс трепыхнулся.