Тье продолжал двигаться, увлекая хозяина за собой – и подпихивая гадальщика хозяйским объемистым пузом поближе к Шану.

– А что же вы тогда в рубашке быть изволите? – при виде кошелька душа хозяина вновь воссоединилась с утраченной было им любезностью.

– Так не успел, – радостно объяснил Тье. – Тот придурок, который мой ань выиграл, уже ушел. Ну, не придурок, а?

Шан наслаждался представлением вовсю. Что ни говори, а в великом искусстве валяния дурака Воробей был птицей высокого полета.

– Сам от своей удачи ушел, – вещал между тем Тье. – Мог бы тоже куш сорвать, так ведь нет – одним только платьем моим и разжился. Как есть придурок!

Он дал хозяину дружеского тычка, и тот поневоле так пихнул гадальщика, что Шелковый Пояс вынужденно приземлился на сидение возле Шана.

– Ну и пусть им подавится! Если шелк жевать, точно ведь подавишься, верно? А я вот рагу жрать буду!

– Так вы ведь пирог хотели? – взмолился окончательно замороченный хозяин.

– И пирог! – жизнерадостно объявил Тье. – Но сначала – рагу!

– Сей момент! – откликнулся хозяин. – А вы чего изволите?

Кин Шелковый Пояс после недолгого размышления заказал мидии. Ничего не поделаешь – уж если ты потащился за намеченной жертвой в трактир, придется пообедать.

– А вам? – обратился хозяин к Шану.

– А я даже и не знаю… – растерянно потупился тот. – Ну вот… рагу это которое… это вкусно?

– У нас невкусно не бывает, – с чувством оскорбленного достоинства заявил хозяин.

– Тогда давайте рагу… хотя нет… или… нет, все-таки рагу…

Шану почти не приходилось играть. Совпадение с намеченной им ролью было очень велико. Рассыльный заказывал дорогущую и незнакомую ему еду в непривычной и даже чуждой обстановке. Но ведь и Шан – тоже. Да, как сыщику ему доводилось иметь дело с разными людьми, в том числе и с купцами – так ведь поодиночке! А здесь он напоролся на целый их косяк. Купцы так и перли сплошняком, куда ни глянь – и Храмовой Собаке среди них было неуютно.

Когда-то один знакомый актер, подвыпив, объяснял Шану: не надо никого играть, надо верить. Вот если поверишь, что ты и есть тот самый великий герой с мускулами вместо мозгов, все у тебя получится. И меч поднимешь, и злодея им ахнешь так, что публика визгом визжать станет от восторга. А не поверишь – пыжься сколько угодно, а зрители тебя всякой дрянью закидают. И будут правы.

Шану было легче легкого поверить сейчас, что он и есть тот самый рассыльный. Он просто дал себе волю. Позволил быть собой. Ну… с небольшими поправками, конечно.

Все они трое просто отпустили себя. С поправкой на выбранный ими наряд.