– Правдивая личина требует жертв, – эхо улыбающегося голоса донеслось как сквозь вату.

Голову прострелило болью, но от шока я даже... почти увидела. Смутно… рано? А черт его знает, сколько он водит меня по городу кругами, и как часто я отключаюсь, сама не понимая этого... Но с болью стало легче. Перед глазами наконец запрыгали яркие пятна, обещая скорый свет и возвращение зрения. И мысли заворочались, запросились с языка, толкаясь и перебивая друг друга. И снова формулировка вопроса далась невероятными усилиями.

– Аль, а кто вообще заварил эту кашу с тайниками, капканом для «рыб»?..

– Я.

– Что? – я резко остановилась. И поняла, что остановилась. И выпалила, не думая: – И еще скажи, что из-за меня!

– Не без этого.

– Что?..

Очень хотелось увидеть выражение его лица, но оно, как назло, даже в памяти не всплывало. Там, в смысле в голове, только всё страшно болело. А еще появилась боль в руках – от «песчаного» онемения в пальцах до ломоты в запястьях и локтевых суставах. И ноги показались невозможно тяжелыми, деревянными.

– Еще круг – и спать, – пообещал Альберт. – Уже ут...

– Крестники где? – хрипло перебила я, с ужасом понимая, что не ощущаю привязок.

– Здесь, Лёль, – Филька сжал мою руку. – Ты спалила привязки, когда вытягивала последнюю силу. Но мы здесь.

– Они тоже мне не доверяют, – ироничный голос Альберта показался очень усталым. – Ходят оба по пятам и ждут гадости.

– Ты ее бросил, – ответил из-за моей спины Данька. Сдержанно, тихо, но я его знала хорошо и распознала за этой «ширмой» угрозу.

– Я сама ушла, – я обернулась, отмечая очередной плюс возмущающей душу шокотерапии – загоревшиеся во тьме зеленые «лисьи» глаза. Нереально яркие, ядовитые, опасные.

– Он тебя бросил, – повторил за братом Филька. – Если мужчина не захочет, женщина не уйдет.

В другое время я бы фыркнула презрительно – дескать, много ты понимаешь, пацан, но мозги работали со скрипом... и долю правды в словах младшего крестника они обнаружили быстрее, чем придумали ответ. В общем и целом... да, позволил уйти.

– Предлагаю отложить разборки и объяснения на потом, до приемлемого самочувствия всех участников «рыбалки», – сухо заметил Альберт. – Правду я скрывать не собираюсь и на все вопросы отвечу честно. Даже на неприятные. Злат, что со зрением?

– Вижу, – я часто-часто заморгала, но видела расплывчато и только глаза: две пары «лисьих» и темные – Альберта.

– Тогда – в постель. Отведите, – обратился к крестникам. – И горячим чаем напоите, если получится.