– Клифф, тебе противно со мной?

Вместо ответа он остановил машину перед внушительным зданием и провел меня внутрь. Оказалось, что это картинная галерея. Все еще не говоря ни слова, Клифф повел меня на выставку старинной живописи и указал на картину.

– Вот, – сообщил он, – мой идеал женской красоты.

Я посмотрела. «Суд Париса» Рубенса.

– И вот, и вот, – продолжал Клифф, кивая на другие полотна Рубенса, чьи натурщицы, честное слово, ни про какие диеты наверняка ничего не слышали.

– Вот что требуется нашей стране! – объявил Клифф. – Побольше пухленьких девушек и побольше ребят вроде меня, способных их оценить.

Я молчала, пока мы не вышли из музея. Мне требовалось переосмыслить все мои представления. Но что-то меня грызло, и я напомнила ему, как он обругал фигуру Клариссы, девушки такого же роста и таких же объемов, что и я.

– А, да! – припомнил он. – Настоящая красавица, просто отпад!

– Погоди, Клифф, но ты же сказал…

Он схватил меня за плечи:

– Послушай, глупышка, ты думаешь, я идиот и дам тебе повод меня ревновать?

– Но я никогда не ревную!

– Как же, рассказывай! Так где перекусим? «У Романова»? В «Бродяге»? Денег у меня полным-полно.

Я тонула в теплых волнах блаженства.

– Клифф…

– Что, детка?

– Мне говорили про коктейль «Мечта идиота». В большой бокал кладут два банана; шесть сортов мороженого и…

– Ты отстала от века. Про «Эверест» слышала?

– О?

– На подносе строят пирамиду из двадцати одного сорта мороженого, скрепляя четырьмя бананами, жженым сахаром и орехами. Потом обливают шоколадным сиропом, утыкивают орехами под скалы, обсыпают ванильной пудрой, а вершину покрывают взбитыми сливками под снег. Ниже втыкают петрушку под деревья, а на верхнем склоне присобачивают маленького пластмассового лыжника. Его берешь на память о пережитом.