«Ишь, проницательный!»

– По нужде, наверное, – Энвер сощурилась, посмотрела на подопечного так, будто решила сдать его внаём. – Вот что, Бен, принеси-ка мне пинту эля. Самого лучшего.

– Простите? – парень ушам своим не поверил.

– Иди к стойке и закажи эля. Помнишь, сколько это – пинта?

«Идиотский план, Крис. Очень надеюсь, что нам повезёт».

Озадаченный стажёр сходил к бармену и вернулся с кружкой для наставницы. Девушка залпом осушила посудину, брякнула ею о столешницу, встряхнулась.

– Значит так, сидишь здесь и греешь мне стул. Из кабака – ни на шаг. Узнаю, что ты куда-то подрывался – уши оборву. Ясно?

– Ясно, мэм, – приунывший Бен опустился на указанное место. – А вы куда… если не секрет?

– Меньше знаешь – крепче спишь.

«Тебя, Бен, я с собой не возьму. И не потому, что ты желторотый недотёпа. Просто нова может опять принять твой облик. А мне только того и надо».

Чародейка вышла на улицу и уверенно повернула налево. Дальнейшее утонуло в зыбком тумане забвения. Единственное осознанное воспоминание зафиксировалось рассудком у самой границы сна: мягкая прохлада подушки, встретившая щеку. И ещё фраза, произнесённая голосом Финкельштейна: «Доброй ночи, мастер Энвер».

– …а потом я тоже пошёл спать. Вот, собственно, и всё.

Бен сложил пальцы в замок перед грудью, выжидающе переводя взгляд с Кристофа на Энвер и обратно. При этом стажёр благовоспитанно избегал смотреть на обнаженные до середины бёдер ноги волшебницы.

– Ничего этого не помню, – завёрнутая в одеяло девушка сокрушённо покачала головой.

– Я тоже, – признался светлый маг. – Всё было именно так, Бенни? В точности?

– Ну… – Бен посмотрел куда-то вверх и вбок. – Если опустить мои догадки о тех похождениях, свидетелем которых я не… Да, именно так всё и было.

Кристоф картинно выдохнул. Энвер, наоборот, посуровела.

– Ладно, допустим: мы расслабились, потеряли контроль, и тебе в одиночку пришлось тащить нас сюда. Ругать здесь не за что. Но кто дал тебе право раздевать нас и класть в одну постель? Объяснись, молодой человек!

– Лично вас, мэм, – надулся юный Финкельштейн, – по моей просьбе раздевала жена хозяина гостиницы. И укладывали мы вас по очереди, при свете единственной свечи. Так что поводов для неловкости не вижу. А насчёт всего остального – что мне нужно было делать? Я еле-еле доволок вас до гостиницы. В городе праздник, постоялые дворы забиты до отказа. Повезло ещё, что пустовал единственный – лучший – номер для новобрачных. Я решил, что вам будет комфортнее приходить в себя именно здесь, а не в пыльной каморке под лестницей, в которую вы попросту не влезли бы и которую ваш покорный слуга занял сам, – ворчливо докончил он.