Игнат Матвеевич ждал меня у машины.

— Садись, Васёк, — и открыл переднюю дверь. — Домой поедем.

— Но… — заикнулась я.

— Домой, — повторил он мягко. — Бориса мы… ликвидировали, но пара его сущностей сбежала. Мы их найдём, но тебе лучше несколько дней побыть дома. Под защитой.

Я молча забралась в тёплый салон. На заднем сидении спал, свесив голову на грудь, второй дед. И сердце снова свело жалостью.

— Неужели вы верили, что я, писец без опыта… Смогу переписать прошлое?.. — спросила тихо.

Игнат Матвеевич завёл машину и тронулся. Помолчал, выруливая из двора, и также тихо ответил:

— Дусе же это удалось. Такой же молодой и неопытной. Кеша однажды попал в аварию и лежал в коме. Врачи давали ему пару дней, а она… Она что-то смогла подправить в той истории, хотя была живописцем и не работала с прошлым так, как ты. И он отделался парой царапин.

— И съехавшей крышей? — я мрачно посмотрела на тёмную дорогу и съязвила: — Да вы идеалисты. Романтики и оптимисты, — ненормальные…

— У всех свои недостатки, — пожал плечами двоюродный дед. — А ты ещё многого не знаешь о своих способностях.

И, словно ставя точку в неприятном разговоре, включил музыку. Лепс тоскливо и заманчиво завыл про рюмку водки на столе, а я с иронией посмотрела на невозмутимого родственника. Знаю — не знаю, какая разница? В чужую жизнь я всё равно никогда не полезу, как и в чужую смерть. Судьба — штука сложная, и от неё и за печкой не спрячешься. Изменишь здесь — подловит там. И подловит больнее и страшнее.

— Влада я с собой заберу, — Игнат Матвеевич притормозил у моего подъезда, а его брат снова пробормотал сакраментальное «Дуся…» — Сима всё знает, не тревожь её. Иди спать и не высовывайся из дома, пока не разрешим, — и строго смотрел на меня: — Поняла?

Я кивнула и выбралась из машины. Наверно, надо поблагодарить за помощь и попрощаться… Но не стояло. Внутри колючей занозой засела обида. Однажды я её выдерну — всё же родня, и мне многому предстоит у них научиться, но сейчас… Я захлопнула дверь и поспешила домой. Зажечь свечи для саламандров, забиться в угол и, если повезет, благополучно там сдохнуть. Ибо бесит. Всё. И все… Но не сложилось. По лестнице я поднималась медленно и устало, как на эшафот, а на ступеньках, у двери квартиры, меня ждали.

— Аля?.. — я не поверила своим глазам. Она же дома должна быть, спать и срастаться с сущностью!

— Вась, ну наконец-то!.. — она с трудом встала со ступеньки, держась за стенку, и обняла меня. — Ты опять сотовый потеряла, растяпа?

— Нет, — я глупо улыбнулась. Желание сдохнуть уныло махнуло лапкой и без боя сдало позиции вернувшейся крыше. — Я… дома всё забыла, — и ключи, кстати… — К тебе торопилась…