Это называется неполный выход. Пограничное состояние, при котором кикимору после выхода будто бы то кидает обратно в кокон, то снова из кокона достаёт. Мозг работает с такой перегрузкой, что неизвестно, что он выкинет в следующий момент, что отключит: сердце, почки, лёгкие? Не узнаешь, пока это не произойдёт.

Может быть, Райда объяснил бы, почему это случается. Нам это пока было неизвестно. Выглядит всё так, будто иногда кому-то не везёт. Сейчас не повезло Баринову.

Корышев снял свой пижонский пиджак и засучил рукава сорочки. Вдвоём с Ромкой они попробовали переложить Баринова на спину, но скрюченное судорогой тело на спине лежать отказывалось, всё время валилось обратно. Тогда Корышев перевалил Баринова на другой бок, вытащил из его рук одеяло и просто прикрыл беднягу.

— Я знаю, что есть предписанная в этом случае последовательность применения медикаментозных средств, — проговорил Корышев. — Но что и как делать, может знать только Айболит. Боюсь, что даже если мы тут сядем над Бариновым втроём, толку не будет…

— Да, ты прав, — согласилась я. — Это может длиться бесконечно, пока организм не сломается.

Я отправила Ромку за горячей водой и полотенцами.

Когда он вышел из комнаты, Корышев сурово спросил:

— Ты знала?

— Знала что? Что Димка — кикимора? Конечно, нет.

— Что значит «конечно»? Это вовсе не само собой разумеется. Если ты знала и молчала, я не удивлюсь, это вполне объяснимо. Это даже нормально, я бы сказал…

— Никита, я не понимаю, о чём ты.

— Я о том, что это нормально, когда человек никому не выдаёт тайну друга.

— Слушай, какое тебе дело до моих тайн? В любом случае ты к ним никакого отношения не имеешь.

Корышев только вздохнул, а я продолжила:

— Ничего я не знала. Только недавно я подумала: вот служит в дружине тот самый пограничник, которого мы ищем. А они ведь там все стремятся к тому, чтобы стать кикиморами. А вдруг и он тоже кикимора. И я спрашивала Димку, получится ли у дружинника скрывать, что он кикимора. Порешили, что теоретически он может скрывать, а практически это невозможно…

— Правда, Дмитрий? — с деланым удивлением спросил Корышев. — Неужели невозможно?

Димка лежал в той же позе, но взгляд его был уже осмысленным. Приступ в очередной раз схлынул.

— Простите меня, ребята… — проговорил Баринов. — Попали вы со мной… Да и я теперь попал.

— Да мы-то что, — отмахнулся Корышев. — А вот ты попал, что есть, то есть.

— Никита, прекрати! — возмутилась я. — Ему помочь надо, а ты…