В злости на саму себя, поскольку она не предполагала, что её противник рискнёт собственной жизнью, Изида отступила назад, тем самым оказавшись в поле досягаемости четвёртого гвардейца, который стоял в дверном проёме. Тот воспользовался секундами, на которые ей пришлось отвлечься, и метнул языки пламени из своей распахнутой сердечной книги. Только подойдя поближе, Изида могла бы перейти в атаку, а издалека лишь выставила навстречу огню невидимый заслон.

Гвардеец приготовился ко второй атаке, но времени она ему не дала. Скрижали в её груди полыхали белым светом так же, как и громадный ключ от камеры у него в руке. Внезапно металл принял форму сверла, которое, вращаясь словно штопор, впилось в кисть охранника. С криком он выпустил сердечную книгу и бросился мимо Изиды в глубину зала. Она могла бы направить смертоносный шип ему через руку дальше, в грудину, но это потребовало бы слишком большой концентрации, а она знала, что последний соперник, гвардеец за шестернями, ещё не повержен. Поэтому она предоставила вопящего от боли человека самому себе; может, у него достанет таланта остановить видоизменившийся ключ.

– Дункан!

Она ясно ощущала, что что-то не так. Похоже, намерение Дункана напасть на последнего гвардейца с тыла провалилось. Уловив библиомантическое присутствие мужчин за глыбами зубчатой стали, она устремилась туда.

За её спиной усиливался пронзительный свист ключа-сверла: человек выдавил его из своего плеча и метнул вслед Изиде. Она, услышав, что на неё летит вращающийся железный шип, упала и увидела, как он, просвистев над ней, ударился в стену. Её враг продолжал стоять, поддерживая здоровой рукой повреждённую, и смотрел на Изиду с нескрываемой ненавистью.

– Я знаю, кто ты, – процедил он с искажённым от боли лицом. – Ты предательница Изида Пустота.

Она не хотела его прикончить, но не и могла допустить, чтобы он ещё раз покусился на её жизнь. Заглянув внутрь себя, она прочла строки открытого страничного сердца и выпустила ему навстречу спрессованную ударную волну, не толще карандаша, сломившую остатки его сопротивления и насквозь пробившую его грудь. Даже не охнув, он рухнул на землю.

– Дункан!

Слегка шатаясь, она вскарабкалась на груду шестерней. Сверху её венчал помост с сиденьем, похожий на решётчатую башню, а справа и слева от него было множество рычагов и переключателей. Один-единственный палач, словно дьявольский органист, мог прямо оттуда обслуживать все орудия пыток в зале: автоматизированные дыбы, аппараты для дробления костей, целую армаду свёрл и клещей на многосуставном манипуляторе. Теперь место палача осиротело.