Из-под ног Фурии выскочила живая фигурка-оригами и ускакала в темноту. Это была не птичка, а белый кролик. В любой другой момент этот случай вызвал бы у девочки улыбку, однако сейчас единственным, что радовало её, был тот факт, что идти осталось недолго. Организм Фурии всё больше отказывался подчиняться ей: ноги были как ватные, колени тряслись.

Добравшись до места, где должны были стоять книги, Фурия тихо воскликнула:

– Так нечестно!

Петушиная книга вывернула шею из-под раскрытой обложки.

– Нет, чёрт побери! – Фурия саданула кулаком по полке. – Это просто нечестно!

Полка была пуста. Там, где раньше стояли «Книги творения», зияла пустота. Все двадцать четыре тома бесследно исчезли.

«Федра! – в ужасе подумала Фурия. – А может быть, и Зибенштерн. Или Ментана, который был ещё жив, когда я оставила его лежать перед входом в библиотеку».

Но нет. Ментана погиб от выстрела в голову. Зибенштерн на её глазах шагнул навстречу идеям и рассыпался на горсточку элементов. А Федра в одиночестве вернулась в свой бункер, который чуть позже был поглощён идеями вместе с холмом, в котором он находился.

Фурия раздосадованно оглянулась, неуверенно прошла по коридору до тупика, потом вернулась на прежнее место.

– Нет, нет, нет!

Несомненно, именно здесь они и стояли, все двадцать четыре. Теперь не осталось ни единого тома.

Петушиная книга бормотала ей что-то успокоительное, но Фурия слушала её лишь краем уха. Вместо этого она – откуда только силы взялись! – бросилась обратно к главному коридору и, освещённая колеблющимся светом лампочек на потолке, ринулась к выходу из библиотеки.

Железная дверь была приоткрыта: после своего последнего визита в библиотеку Фурия не смогла закрыть её, так как снаружи царил разгром, в щель между дверью и полом забились камешки, и дверь заклинило. В то время она сочла, что это не важно. Нашествие оригами и даже нападение плесневиков казались смехотворными по сравнению с угрозой, исходившей от идей.

Опустившись на четвереньки, Фурия преодолела завал перед входом, оставшийся после сражения с Ментаной. Хрипло дыша, она добралась до двери на первом этаже и огляделась, не видно ли кого в коридоре. Её встретили лишь тёмные панели и потрескавшиеся картины. Нигде никого.

Фурия свернула вправо. Портреты, оправленные в золотые рамы, казалось, сочувственно наблюдали за тем, как она продвигается вперёд по проходу – медленно, прилагая видимые усилия, словно бредя по колено в густом сиропе. Ноги девочки подкашивались снова и снова. Петушиная книга предупреждала её, что долго она так не протянет, хотя в этом она ошибалась. Уровень адреналина в крови Фурии подскочил, и именно это помогало ей удерживаться на ногах; но если бы этого не произошло, она поползла бы вперёд на пузе, как солдат, по-пластунски, только чтобы узнать, что же здесь случилось.