– Пять.

– Какие?

– Зрение, слух… ну, это… осязание, вкус и обоняние, – перечислил мальчик, словно сдавал экзамен в школе.

– А дальше? – спросил Джонатан.

– Это все.

– Прекрасно. Ты перечислил физические чувства, которые позволяют нам общаться с физической реальностью. Но существует и другая реальность, психическая, и ее можно ощущать другими, психическими пятью чувствами. Если ограничиться только физическими чувствами, будешь действовать как бы только пятью пальцами одной левой руки. Почему бы не работать и пятью пальцами правой?

Николя казался озадаченным.

– И что это за другие пять чувств, пси-хи-чес-ких, как ты сказал?

– Эмоции, воображение, интуиция, осознание и вдохновение.

– Это же в голове. Головой я думаю, и все.

– Не совсем так. Думать можно по-разному. Наш мозг – своего рода компьютер, ему можно задать программу, и он окажется способен на такие удивительные вещи, какие мы даже не представляем. Нам подарили удивительное орудие, а мы так и не научились в полной мере его использовать. В настоящее время мы используем только десять процентов возможностей нашего мозга. Через тысячу лет мы, может быть, сумеем использовать пятьдесят, а через миллион – девяносто. У нас головы младенцев. По большей части мы просто не понимаем того, что творится вокруг нас.

– Не преувеличивай, современная наука…

– Поверь, у нас и наука в младенческом состоянии. В восторге от нее только невежды. Настоящие ученые знают, что они ничего не знают, и чем дальше они продвинулись, тем очевиднее для них их незнание.

– Но дядя Эдмонд очень много чего знал, и он…

– Нет, Эдмонд указывает нам пути к нашему освобождению. Он говорит нам, как ставить перед собой вопросы, но не предлагает ответов. Когда начинаешь читать «Энциклопедию абсолютного и относительного знания», тебе кажется, что ты лучше разбираешься во всем, но если продолжить читать дальше, то возникнет впечатление, что ты уже вообще ни в чем не разбираешься.

– А вот я, например, понял, о чем эта книга.

– Тебе повезло.

– Она о природе, о муравьях, о вселенной, об отношениях в обществе, о столкновении цивилизаций на Земле… Я в ней видел даже кулинарные рецепты и загадки. Лично я, когда читал ее, становился умнее и чувствовал себя всемогущим.

– Тебе действительно повезло. А я чем больше читаю, тем отчетливее вижу, насколько все непонятно и как мы далеки от желанных целей. Даже такая книга нам больше не помогает. Вижу только последовательность слов, которые сами сложены из букв. Буквы – всего лишь рисунки. Слова стараются поймать предметы, идеи, дав им особое обозначение. Слово «белый», безусловно, обладает собственной вибрацией, но на других языках это понятие выражено другими словами – white, blanco, – а это значит, что нашего слова «белый» недостаточно, чтобы определить этот цвет. Это слово – некая приблизительность, когда-то выдуманная, причем неизвестно кем. Книги – последовательность слов, книги – последовательность мертвых обозначений, последовательность приблизительностей.