– Правда. Вы же терпеть не можете людей. И никогда не попытаетесь меня понять. Вы видите во мне олуха, которого без конца нужно наставлять на ум.

– И не олуха вовсе, а олуха царя небесного!

– Пусть я олух, не вам меня судить. У вас на все есть готовое мнение, вы никого не любите, вы ненавидите всех мужчин. Чтобы вам понравиться, лучше быть шестиногим, чем двуногим, и иметь жвалы, а не рот!

В этот момент обращенный на него взгляд фиалковых глаз стал жестким, но он продолжил:

– Вы избалованная девчонка, хотите всегда быть правой. А я, да, я ошибаюсь и смиренно признаю свои ошибки.

– Вы всего-навсего…

– Уставший человек, который долго терпел одну журналистку, а она беспрестанно его унижала, желая повысить свой престиж в глазах читателей.

– Оставьте свои оскорбления при себе, я ухожу.

– Проще убежать, чем выслушать о себе правду. И куда же вы побежите? Сядете за компьютер и поведаете эту историю всему миру? По мне, так лучше быть полицейским, который ошибается, чем журналисткой, которая всегда права. Я оставил Рамиресов в покое, однако из-за вас, причем только потому, что вы обожаете быть в центре внимания, они рискуют провести остаток своих дней за решеткой.

– Я вам не позволю…

Летиция замахнулась, собираясь влепить обидчику пощечину, но он перехватил ее руку крепкой теплой рукой. Они стояли, глядя друг другу в глаза – черные глаза и фиалковые. Лесная чаща и тропический океан. Каждому из них захотелось освежиться смехом. И они рассмеялись. Громко, во весь голос.

Надо же! Им удалось разгадать загадку жизни, очутиться совсем в другом мире, наверное параллельном, и совершенно чудесном. В мире, где люди создают полезных роботов, общаются с муравьями, совершают идеальные преступления. Только что они шли по унылой улице Феникс и ссорились, как малые дети, а могли бы идти, взявшись за руки, и делиться друг с другом мыслями об этих волшебных неземных мгновениях!

Летиция от смеха едва не потеряла равновесие и уселась прямо на тротуар, чтобы было удобнее смеяться. Было три часа утра. Они были молоды и веселы, а спать совсем не хотелось.

Первой остановилась Летиция.

– Прошу прощения, – сказала она. – Я глупая.

– Не ты, это я глупец.

– Я же знаю, что я.

И снова их одолел безудержный хохот. Запоздалый гуляка слегка навеселе, возвращаясь домой, посочувствовал молодой бездомной парочке – и приютиться негде, кроме как на тротуаре!

Мельес помог Летиции встать.

– Пошли.