– Укрепим цементом гордую веточку. При любых обстоятельствах он держал голову высоко, даже если ему было страшно.

– А ему постоянно было страшно.

– Будем приходить на могилу каждый год.

– Лично я не люблю вспоминать о своих неудачах.

Жюльетта Рамирес прошептала:

– Какая все-таки жалость!

Кончиком ногтя она пошевелила усики муравья.

– Давай! Просыпайся! У тебя получилось! Мы поверили, что ты умер, а теперь покажи, что ты пошутил. Пошутил, как шутим мы, люди. Посмотри-ка, ты изобрел муравьиный юмор!

Она поднесла муравья к галогеновой лампе.

– Что, если немного тепла…

Они все не отводили глаз от маленького покойника. Мельес неожиданно для себя забормотал:

– Господи, сделай так…

Но чуда не произошло.

Из левого глаза Летиции Уэллс выкатилась слеза, покатилась вдоль носа, по щеке, задержалась в ямочке на подбородке и упала рядом с муравьем.

Соленая жидкость обрызгала усики номера 103.

Что-то сдвинулось с мертвой точки. Глаза всех троих широко распахнулись, и они одновременно наклонились.

– Он шевельнулся!

На этот раз все видели, что усик дрогнул.

– Пошевелился, значит, еще живой.

Усик снова дернулся.