Перед ними легко раздвинулась диафрагма поезда; задвинулась за спиной.
– Наверх, – сказала Махит, и Двенадцать Азалия последовал за ней на второй этаж. Спустя секунду она услышала первое объявление об отправке – «двери закрываются, пожалуйста, отойдите от края платформы», – и надеялась, что Три Саргасс успела, а агенты Юстиции –
… и все еще пыталась отдышаться, когда капсула пришла в движение – грациозный беззвучный
– Они не успели, у них нет билетов, – сказала она. – Смотрите, они на платформе, – и, запыхавшись, упала на кресло. Махит посмотрела. Двое в сером стремительно уменьшались в размерах, пока маглев ускорялся прочь.
– Все это куда экстремальней, чем я ожидала, – сказала Махит, не зная, что еще сказать. Сейчас, когда все… не
– Я, Махит, так думаю про всю свою неделю с тех пор, как ты прилетела, – сказала Три Саргасс и отдала билет. Махит прочистила горло, стараясь не рассмеяться.
– Итак, – продолжала Три Саргасс жизнерадостно и решительно, – далеко едем? И есть ли у этого человека имя – или мы продолжаем сюжет про шпионов-любителей и будем ждать на углу с паролем?
– Она известна как Пять Портик, а едем мы в Беллтаун-Шесть, – сказал Двенадцать Азалия, и Три Саргасс прошипела сквозь зубы:
–
За окнами сияющей мешаниной стали, золота и проводов проносился Город. Махит смотрела на него и слушала их, не стараясь прислушиваться, – что-то вроде культурного погружения мимоходом, а это, как ей было известно по своей психотерапевтической подготовке на Лселе, среди ее самых сильных черт. Теряться – парить в новизне, впитывать, запоминать, когда требуется. Ей нужно было отдохнуть. Ей нужно было успокоиться, насколько возможно.
– Да, Беллтаун-Шесть – она икспланатль без лицензии, где ей еще,
– Если бы мне понадобилась пластическая хирургия, я бы нашла икспланатля без лицензии у