– Я сама не знаю, что вы увидите, когда меня разрежете, – начала она. – Повреждение может быть механическим и заметным. А может… и нет. Аппарат функционирует с перебоями, а при попытках получить к нему доступ я чувствую что-то вроде симптомов периферийной невропатии.

– На каком этапе извлечения и замены мне стоит прекратить операцию, посол? – Центр искусственного глаза Пять Портик, светящийся красным, расширился, наехал. Смотреть в него было – как заглядывать в раскаленное сердце лазера.

– Мы бы предпочли, чтобы посол осталась здоровой, – сказала Три Саргасс.

– Не сомневаюсь. Но я вскрываю не твой череп, асекрета, так что послушала бы саму посла.

Махит задумалась, с какими катастрофами готова смириться. Ни одна – треморы, слепота, каскадные припадки, смерть, – не казались особенно важными перед лицом того, что на ее станцию нацелился, раскрыв пасть, весь Тейкскалаан. Она еще никогда не чувствовала себя так – отсеченной от всего. Крошечная пылинка на этой огромной и многолюдной планете, готовая на эксперимент, который не одобрят даже маститые неврологи самого Лсела.

– Я бы хотела выжить, – сказала она. – Но только если сохраню большую часть умственных способностей.

За ее спиной запротестовал Двенадцать Азалия.

– Право, – сказал он, – на твоем месте, Махит, я все-таки был бы консервативнее – Пять Портик принимает это всерьез…

Пять Портик цокнула языком и задумчиво хмыкнула.

– Ценю доверие, – сказала она так сухо, что Махит не поняла, обижена она или довольна. – Живая и в своем уме. Ну хорошо. И как ты готова расплатиться за это приключение?

Махит в смятении поняла, что даже не думала о плате. У нее было жалованье – еще не полученное, и она питала некоторые сомнения, что вообще когда-нибудь получит единый транш, если тейкскалаанское правительство продолжит деградировать в том же духе – и был счет на кредитном чипе, который даже не считается нигде, кроме лселского банкомата. А она забралась в такую даль, с чего-то решив, что операция – это как ресторан во дворце: пройдет за счет чужой щедрости или политического союза. Как глупо. Она не подумала. Она вела себя как…

… а, пожалуй, как тейкскалаанская аристократка.

Да пошло оно все.

– Можете забирать аппарат, который извлечете, – сказала она. – И делайте с ним что пожелаете, только не передавайте сотрудникам министерства науки или самому императору.