А теперь взгляни мне в глаза, Читатель! Что в них ты видишь? Пора раскрыть карты – время признаний: да, мне доставляет гораздо бо́льшую радость править душой человека, нежели считаться хозяином Города.

Дункан раздавлен и уничтожен. А значит – на очереди ты, приятель. Аккуратно! Скоро я приду за тобою.

А пока – встречайте новый порядок! Он дан вам отныне – навечно.

Браво, Деменцио, ты победил!

* * *

Что, Читатель, ты испуган, зол, расстроен, разочарован? Грустно? И мне тоже! Неужто я – такое чудовище и ничем не отличаюсь ни от Настоата, ни от Дункана Клаваретта? И да, и нет – точного ответа я не знаю; решать тебе, ибо на абсолютную истину я не претендую.

Друг, не печалься: впереди – сюрприз, светлая часть нашей истории. Прости меня, это была иллюзия, фокус, обман – психологический эксперимент в некотором роде. Моя фантазия сыграла с тобой злую шутку. Все могло быть так, как я только что описал – могло быть, если бы не одно «но»: я не тот, что был прежде. Сколько раз в своем воображении я рисовал именно эту развязку событий! К ней я готовился, ее представлял, до поры до времени предпринимал все, чтобы она стала явью. Задумал этот нелепый переворот, подговорил Настоата, организовал отсутствие Радамеса и преторианцев… И все ради того, чтобы произнести ту самую, величественную, заветную фразу: «Браво, Деменцио, ты победил!» Боже, как глупо!

Но нет! К счастью или сожалению, метаморфозы не прошли даром – я отступил от заранее предуготованного, намеченного плана. Ничего из того, что описано мной выше, в реальности не происходило. Все было иначе, хотя результат, что уж греха таить, в целом оказался таким же. В целом – но не в деталях, а Дьявол, как известно, кроется именно в них. Уж это я знаю не понаслышке.

И теперь я расскажу тебе, дорогой, милый Читатель, что случилось в Тронной зале на самом деле. Слушай!

Конечно, при моем появлении Дункан действительно пошел на попятную. Бросил шпагу и добровольно сдался на милость победителя. Но отнюдь не потому, что я был всесилен, а он – беспомощен и жалок. Напротив, держался довольно достойно. И уж тем более не из-за того, что я якобы запугал его своим видом. Нет! Он внутренне понимал, что дело проиграно: я перед ним, внизу – вооруженные до зубов преторианцы. Но самое главное, наверное, совесть – она кричала в нем во весь голос: нельзя просто так взять и убить двух человек, даже если искренне их ненавидишь. Человеческая природа слишком сильна, она не позволит вытворить подобную штуку, к какой бы высокой цели ты ни стремился.

Ад родился в душе Дункана Клаваретта, и мучительный, неугасимый огонь отныне ежечасно будет жечь его до последнего вздоха… Так, по крайней мере, мне поначалу казалось.