– Что такое, капитан?

Боюсь, как бы сейчас все не рухнуло. Самое страшное, что могло случиться, – это признание арестованных людей Дункана, что они готовились к перевороту. И вновь все висит на волоске.

Но нет, если бы… Правда оказывается куда чудовищнее самых мрачных предположений.

– Божья кара, господин Клаваретт! Божья кара… Небеса гневаются – грядущее правление не будет счастливым… Как бы я ни презирал вас, но прошу принять мои соболезнования – только что мне сообщили, что ваша возлюбленная, Иненна Эштари, убита возле моста Двенадцати Пороков. Сожалею! Да упокоится ее душа с миром!

Дункан резко бледнеет – такого он явно не ожидал. Удар судьбы – хлесткий, наотмашь, со всей силы. Оправится ли он от него? Не сомневаюсь.

Радамес участливо опускает глаза.

– Понимаю ваши чувства. Мне тоже порой снится, будто нас с Аидой, моей будущей женой, когда-нибудь погребут заживо…

– Заткнись! – злобно бросает Дункан. – Не до сантиментов! Кто убил Иненну? Кто дерзнул поднять руку на то, что принадлежит мне? Настоат?

И тут я замираю. Пожалуйста, только бы это был не Йакиак! Кто угодно – Настоат, разбойники, Мост, инфернальная сущность, но только не Йакиак! Ибо если убийца он, то я косвенно повинен еще в одной смерти – третьей за эту бесконечную ночь… Радамес, спасите меня – скажите, что во всем виноваты другие!

– Пока неизвестно… – Капитан удрученно пожимает плечами. – Вполне вероятно, это был Настоат, но доказательств у нас нет. Хотя возможно и противоположное – судя по всему, где-то еще один труп, слишком много чужой крови! Есть подозрение, что прикончили и Настоата…

Ну нет! Йакиак не мог убить само воплощение смерти! Это противоречит здравому смыслу… Да и зачем? Он трус, слабак – но не маньяк же… И притом – как бы он справился с Настоатом? А значит, и Иненну зарезал не он – наверное, сидит сейчас на конспиративной квартире, чай попивает. Провидение, если ты существуешь – прошу, умоляю, сделай так, чтобы Йакиак не был убийцей!

Тяжело дыша, Дункан понемногу приходит в себя. Не обращаясь ни к кому конкретно, он в забытьи повторяет:

– Я отомщу. Отомщу! Всем, каждому, кто причастен к убийствам. Курфюрста, Иненны и Лисаветта. Это – звенья одной цепи. Заговорщики везде. Я чувствую! Я знаю!

Ты совсем спятил, слетел с катушек? Или снова играешь? Если второе, то есть ли предел твоей низости и лукавству? Даже я до такого не опускался!

И вдруг, словно выйдя из образа, он вновь начинает свистеть. Тихо, трагически, многозначно – но, черт возьми, свистеть! И ничего, что здесь два трупа, а там, у Моста, бездыханное тело Иненны… Его любимой, милой, такой красивой и несчастной Иненны…