Митя только передернул плечами, будто сгоняя муху… и шагнул на площадь.

Глава 38 В гостях у Мары

Глава 38

В гостях у Мары

Рывок вперед — быстро, выжимая из мышц каждую каплю скорости. Проскочить за спиной Урусова раньше, чем варяги заметят. Проскочить не удалось, заметили его сразу, но… кто-то презрительно свистнул вслед, не считая достойной целью улепетывающего мальчишку в мокром рваном тряпье, другой просто швырнул нож — Митя вильнул на бегу. Массивный нож с тяжелой рукоятью просвистел над плечом, лезвие с хрустом воткнулось в пожарный ящик у входа в гимназию. Отличный ящик — выкрашенный в ярко-алый цвет, с золотистым песком в открытом коробе и здоровенным замком на дверце. Митя с хрустом вырвал нож и всадил лезвие под скобу замка. Дзанг! Разлетелись оба — клинок вывернуло из рукояти, а скобу — из дерева. Внутри оказалось новехонькое ведро… и пожарный топор. Их Митя и схватил — дядя всегда говорил, что топор под его руку и размах плеч подходит лучше всего, а Митя возмущался, считая топор оружием плебейским и недостойным. А ведь и впрямь — удобно!

Нырком ушел к ящику, зачерпнул ведром песка… и с размаху сыпанул в лицо бегущему за ним виталийцу. Песок засыпал глаза и раззявленный в крике рот. Виталиец споткнулся, крутанулся на месте, отчаянно отплевываясь… Мчащиеся за ним товарищи захохотали, огибая его с двух сторон. Так они бежали прямиком на Митю — и хохотали!

И все его планы ударить виталийцам в тыл, прийти на помощь Урусову мгновенно оказались… у медведя под хвостом. Митя повернулся к преследователям — топор в одной руке, ведро в другой. Махнул ведром — струйка золотистого песка взметнулась навстречу врагам, но второй раз фокус не удался. Преследователи уклонились и песок осыпался на мостовую.

Митя прыгнул от просвистевшей рядом секиры, вжался спиной в ворота: качнулись створки, лязгнул заложенный изнутри засов. Виталийцы двинулись на него, аккуратно зажимая глупого мальчишку в «клещи»: один отчаянно ругающийся и трущий глаза, и двое ухмыляющихся. С ним не собирались сражаться. Он был добычей, такой же, как перепуганные девчонки за воротами — юноши-рабы на османских рынках ценились не меньше девушек.

Из-за спины все еще хихикающего виталийца взметнулся хлыст Урусова. Обкрутился вокруг шеи — короткий, влажный хлюп… И срезанная голова с примерзшим к уже мертвому лицу оскалом отправилась в полет. Отдельно от тела. Варяги яростно заорали и ринулись в атаку — вокруг княжича завертелся бешенный круговорот, стальной хлыст запел, очерчивая смертоносный круг… и тут же песнь стали… споткнулась. Возобновилась снова, но в ней уже слышалось отчаяние!