Скоро я окажусь в Застройке, сначала Внешней, потом Внутренней. Сердце цивилизации. Как же, черта с два! Застройка тянется от южного побережья и занимает всю центральную Англию, связывает все старые промышленные крупные города в один переполненный крупный город.

Моя соседка негромко рассмеялась. Хоть кому-то сейчас хорошо… Кому какое дело, если президент вдруг исчезнет?

В Застройке свой собственный, более теплый и влажный, климат, отчего здесь постоянно моросит дождь. Вдали показались плотные облака; поезд приближался к Лондону. Показались первые строения Внешней Застройки, по стеклам застучали первые теплые капли моросящего дождя. Яркая, сочная зелень и относительная свобода остались позади.

Свет в вагоне стал ярче в полумраке городского дня. Женщина, которая за мной следила, упорно притворялась, будто не замечает меня, а соседка в виртуальных очках была целиком поглощена своим сериалом.

Ехать еще двадцать минут. Все дома, пробегающие мимо, похожи как близнецы. Мы миновали Колчестер, Челмсфорд, затем Ромфорд. Все они выглядели одинаковыми: ряды за рядами похожих экологичных, экономичных домов: окна одного размера, одинаковые крошечные садики. Правда, каждый домовладелец норовит хоть в чем-то отличаться от соседей: другая расцветка, другие кусты, купленные, правда, в одном и том же садовом центре, разные гаражи для одинаковых машин. Они лезут из кожи, стараясь хоть в чем-то выделиться, отличиться от других, а результат получается прямо противоположный: все дома и садики кажутся точными копиями друг друга.

«Сити-экспресс» замедлил ход, когда мимо поплыл старый Ист-Энд. Уайтчепел, Финсбери-Парк, Олд-Кент-Роуд… Здесь живут самые неимущие — экономические иммигранты последней волны. Дешевые магазинчики, товары по сниженным ценам…

До чего же я это все ненавижу!

Скоро мы очутились во Внутренней Застройке. Квартиры, апартаменты, двухэтажные квартиры, офисы, магазины, руины человечье-крысиного существования сгрудились вместе. Здешние обитатели теснились в своих крошечных конурках — и еще гордились тем, что могли считаться «настоящими лондонцами», искушенными и знающими жизнь.

Ирония судьбы!

Когда мы, наконец, въехали на Ливерпуль-стрит, дождь пошел сильнее.

— Вам определенно понравилось то, что вы смотрели, — заметил я, когда соседка встала и взяла сумку.

— Да, — ответила она, — неплохо развлеклась.

Радуясь, что лондонцы еще не разучились разговаривать друг с другом, я следом за соседкой вышел из поезда. Женщина, которая следила за мной, специально задержалась в вагоне и выждала, пока я не пройду половину платформы. Дождавшись, когда она пристроится за мной, я остановился и стал ее ждать.