Позже Африэль и Галина оставили туннельщика и поплыли самостоятельно. Доктор благодаря давней привычке двигалась с легкостью; капитан следовал за ней, у него оставались синяки от столкновений с попискивающими рабочими. Тех же были тысячи – они цеплялись за потолок, стены и пол, сбивались в кучки и разбегались во всех вообразимых направлениях.

Чуть позже Африэль и Мирная влетели в зал крылатых принцев и принцесс – гулкую круглую пещеру, где, поджав лапы, с потолка свисали сорокаметровые существа. Их тела были сегментированными и металлическими, с органическими ракетными соплами в грудном отделе – на месте, где могли бы быть крылья. Вдоль скользких спин складывались радарные антенны на длинных стержнях. Самки и самцы больше напоминали недостроенные межпланетные зонды, чем что-то биологическое. Их неустанно кормили рабочие. Выпирающие животы с дыхалами переполнял сжатый кислород.

Мирная выпросила кусок гриба у проходившего мимо рабочего, ловко постучав по антеннам и спровоцировав рефлекс. Большую часть еды отдала двум ногохвосткам, которые сожрали ее с жадностью и ждали добавки.

Африэль поджал ноги, паря в позе лотоса, и начал решительно жевать жесткий грибок. Неподатливый, но вкусный, как копченое мясо – деликатес, который он пробовал лишь раз. В колонии шейперов запах дыма означал катастрофу.

Мирная молчала, как истукан.

– Еда – не проблема, – сказал Африэль. – А где спать?

Она пожала плечами:

– Где угодно… тут и там попадаются неиспользуемые ниши и туннели. Я думала, далее вам захочется увидеть зал матки.

– Безусловно.

– Надо раздобыть больше грибов. Зал охраняют воины, их нужно подкупить едой.

У следующего рабочего из бесконечного потока сим-биотов Мирная набрала охапку грибов и отправилась дальше. Африэль уже окончательно заблудился и только все больше путался в лабиринте залов и туннелей. Наконец они оказались в огромной темной пещере, озаренной лишь инфракрасным жаром чудовищного тела матки. Это была центральная фабрика колонии. То, что сделана она из теплой и мясистой плоти, не скрывало ее индустриальную суть. В скользкие слепые челюсти поступали тонны переваренной грибной кашицы. Их переваривали и перерабатывали округлые меха из мягкой плоти – корчась, всасывая и колеблясь, с громким машинным рокотом и урчанием. С другого конца поступал бесконечный поток яиц-пузырей, как на конвейере, все – в густой гормональной пасте от смазки. Рабочие преданно вылизывали их и уносили в ясли. Каждое было размером с человеческий торс.

Процесс продолжался без передышки. В беспросветной тьме, царящей в центре астероида, не было дня и ночи. В генах этих существ не нашлось бы и следа циркадных ритмов. Выпуск продукции шел постоянно и без перебоев, как работа автоматической шахты.