* * *

ЗамОк щелкнул так, что эхо, как померещилось коммандеру, отдалось по всему полутемному лестничному пролету. Что ж, если в квартире Ди его поджидает засада — ребята предупреждены; praemonitus — и, надо полагать, praemunitus…

Спрятав отмычки (раздобыл их по тем самым наколкам от Джуниора) и извлекши тесак, он некоторое время выжидал — слева от дверного проема, на случай если у тех, внутри, хватит ума стрелять сквозь филенку. За распахнутой, после надлежащей паузы, дверью никого, однако, не обнаружилось; он скользнул было по коридору в гостиную — но был остановлен долетевшим оттуда шорохом. Ага!..

Прождав несколько минут в полной неподвижности и безмолвии, он бесшумно продолжил движение, а затем молниеносно ворвался в комнату — понизу, длинным мягким кувырком почти до противоположной стены, чтобы, вскочив на ноги, сразу оказаться в тылу у поджидающих по бокам от двери… Никого! — но ведь шорох ему не примерещился?

Как он успел различить, самым-самым краешком глаза, ту мелькнувшую справа-сзади тень — одному богу ведомо. Крутанувшись в молниеносном вольте, он встретил врага разящим выпадом, но промахнулся — едва ли не впервые в жизни. Размытая тень проскользнула под рассекшим воздух над нею клинком, легко взлетела ввысь… — и Бонд узрел перед собою, на шкафу, перепуганную несчастную обезьянку.

Ага, сообразил он, переведя дух — это, наверное, и есть Мими, самочка капуцина, привезенная Ди из его южноамериканского путешествия. Ты глянь-ка, а ведь тамошние широконосые обезьяны — и вправду очаровательные существа: обликом смахивают на сову и совершенно лишены отвратительного антропоморфизма бандерлогов Старого Света…

— Мими? Ты ведь — Мими? — примирительно произнес он, медленно опускаясь в кресло — просто чтобы ее успокоить.

Обезьянка меж тем принялась оживленно жестикулировать, явно стараясь привлечь его внимание. Обычный зритель, скорее всего, вскользь отметил бы для себя сей факт — и только, но профессиональный взгляд оперативника на задании обязан фиксировать еще и не такие мелочи. Убедившись, что руки Мими раз за разом воспроизводят одну и ту же комбинацию движений, Бонд всмотрелся повнимательней — и тут у него шевельнуло волосы на затылке от суеверного страха: ОБЕЗЬЯНА РАЗГОВАРИВАЕТ! Не то, чтоб «человеческим голосом», но вполне себе человеческой азбукой глухонемых.

Ничего пугающего, впрочем, обезьянка не говорила, просто повторяла: «Я голодна». Что, в общем, неудивительно…