Выручил его Бессонов. — Браво, браво! — Надтреснутый голос и сухие хлопки раздались с дальней скамьи спортзала, когда Таня в очередной раз взлетела над площадкой и поразила цель. — Танечка, разрешите выразить вам мое восхищение. И вот еще что, молодые люди. Разрешите мне украсть у вас Николая Николаевича. К сожалению, не могу сообщить точно, на какой именно срок времени.

— Как же так? — произнес зловредный гад Крюгер. — Люк, вы хотите украсть не только Николая, но и победу моей команды. Ибо, смею заметить, до победы в этой игре нам осталось всего четыре очка. Мы приложили титанические усилия, чтобы загонять Николая Николаевича до полусмерти и лишить его неестественной для его преклонного возраста прыгучести. Если же старичок Коля как следует отдохнет, то он, пожалуй, снова начнет прыгать подобно горному козлу и отыграет все обратно.

— Я очень ценю ваш спортивный азарт. — Мягкий тон Бессонова не предполагал ни малейших возражений. — И объявляю перерыв по техническим причинам. Пока мы разговариваем с господином Краевым, все вы можете принять душ, погулять на свежем воздухе. В смысле — в коридоре. А вам, господин Шихман, я бы рекомендовал вернуться в свой номер и произвести какие-нибудь действия в целях устранения безобразного беспорядка, который вы там учинили. Я, конечно, ценю авангардистские изыски в искусстве, но использованные презервативы, развешанные на зеркале, — это уже устарелый художественный прием. Некий Ричард Андервуд использовал это еще в 1969 году на выставке в Американском Зеленом Зале, штат Нью-Йорк. Публика была в восторге.

Крюгер тяжело вздохнул. Диана не повела и бровью. Таня густо покраснела. Салем ухмыльнулся. Лиза кивнула Краеву: вот, мол, как люди могут!

Едва последний из компании чумников покинул спортзал, Николай упал на пол и сложил руки на груди.

— Я умираю, — прохрипел он. — Эти мерзкие дети загнали меня, как старого мерина. Пристрели меня, Люк. Похорони меня в Лесной Дыре! Выроешь могилку где-нибудь рядом, хорошо? Я буду приходить к тебе по ночам.

— Ты становишься похож на чумника, — заметил Люк, иронично улыбаясь.

— А я и есть чумник! Всю жизнь я не мог прижиться надолго ни в одном месте. Всю жизнь я искал подобных себе. И нашел только сейчас — когда прожил уже большую часть своей жизни. Я чумник! И если кто-то скажет, что я не чумник, то он лично получит от меня в морду!

— Что ты скажешь про Таню?

— Она быстро акклиматизировалась в чумной компании. Я с самого начала подозревал, что она — не совсем стандартный баран.

— Она — более чем стандартный баран. Она получумник — помнишь, я говорил тебе о них? Если учесть, что слабовнушаемых получумников больше, чем высоковнушаемых образцовых «правильных», то получается, что именно Таня и подобные ей и есть стандартные бараны!